АЛАНСКАЯ АРИСТОКРАТИЯ

       

Они (Aланы) были первым европейским народом, который встретили гунны в своем движении на запад, и первые испытали на себе дикость и силу новых пришельцев.
Ю. Кулаковский

Не считаю я также нужным останавливаться на вопросе о доказательствах принадлежности алан к арийской расе и притом иранской ее ветви, считая этот вопрос окончательно порешенным в трудах языковедов и между ними – проф. Всев. Миллера в его “Осетинских этюдах.”

(Кулаковский Ю.А.)

В истории средневекового Кавказа особое место принад­лежит аланам. Появившись здесь на рубеже н. э., они око­ло полутора тысяч лет влияли на ход политических со­бытий. Следует учитывать и тот факт, что современ­ный этнический состав населения Северного Кавказа в основном сложился именно в указанный период. В этноге­незе горских народов в той или иной степени принимали участие и аланы, хотя их роль была весомой не только здесь. А. П. Новосельцев, отмечая некоторые лексические заимствования древнерусского языка, подчеркнул, что, на­пример, термины «богатырь» и «боярин» имеют «явную иранскую этимологию». И в принципе речь должна идти «о лексическом и даже общественном наследии древних насельников нашего юга — иранцев… часть которых сли­лась со славянами и участвовала в этногенезе юго-восточ­ной части русского славянства».

“Они являются в наши дни величайшим и благороднейшим народом мира, прекраснейшими и храбрейшими людьми“, – так писал об Аланах францисканец Мариньолли, посланный Папою Бенедиктом XII ко двору Великого Хана в 1342 году. В этих словах отразилась слава тех Аланских князей и дружинников, способствовавших созданию величия Монгольской Династии.
В XIII в., ко времени монгольских походов, вся область к северу от Дербента до устья Волги была населена Аланскими племенами. Со времени монгольской эпохи Аланские племена называются  Ас (откуда китайское А-су и монгольское множественное число Асол), идентичное с древнерусским Ясы (впервые засвидетельствовано в 936 г. по Р. Хр.) и с грузинской формой Ос, откуда современное название народа – Осетины. Под именем Ас, Аланы известны писателям эпохи: Плано Карпини (1246 г.), Рубруку (1253 г.), Рашид-ад-дину, Ибн-Батуту и венецианцу Иосафату Барбаро (ХV в.).

Из журнала “Осетия”, Париж, 1933 год, апрель – май – июнь

 


А история алан на Дальнем Востоке, в Азии, Визан­тии, Западной Европе? Фактически к решению этой про­блемы медиевисты еще только собираются приступать. И нельзя сказать, что специалисты не осознавали роль алан в судьбах народов Старого Света. Вспомним слова известного ученого М. И. Ростовцева: «В большинстве исследований периода переселения народов почти игнори­руется роль, которую сыграли сарматы, особенно аланы, в завоевании Европы». Даже если вести речь только о тех аланах, которые в IV—V вв. находились на службе у Рима, то и в этом случае их роль велика. Мы находим алан на огромном пространстве от Испании на западе до Ирана на востоке, от Британии на севере до Африки на юге. Они сто­яли во главе кавалерийских отрядов (Савл), полков (Аспар), армий (Ардабур), были крупными землевладельцами и консу­лами (Ард), патрициями и претендентами на императорс­кий престол. В целом, как вслед за Б. Бахрахом отмечает В. Б. Ковалевская, аланы «были в хорошей позиции, чтобы стать частью новой средневековой аристократии, ее элиты». Ираноязычные пришельцы оказали настолько серьезное вли­яние на быт и культуру* народов Старого Света, что автор «Истории Британии» эпонима (родоначальника) Европы на­звал Аланом.

На Кавказе, где в целом преобладает переднеазиатская раса, сталкиваются европейские и азиатские группы. Рыцарский народ осетин, потомки алан, отличается более высоким ростом, среди них 30% блондинов со светлыми глазами. При их иранском языке это неудивительно.

Ганс Ф. К. Гюнтер (1891-1968). Краткая расология Европы.

По свидетельствам китайских хронистов это было «божественное войско», воины которого имели «сердца тигров и волков». Летописцы Поднебесной назвали их «усуни», монголы – «асуты», иберийцы – «осы и овсы», русские звали их «ясы».

Аланский рыцарьX – XII вв. Реконструкция		Аланские надгробные стелы. Теберда, IX – XI в.		Зеленчукская надпись на надгробнойплите XI в.

У них (скифов) правильные черты лица. Лица часто суровы. Прямые длинные волосы спускаются до плеч. У большинства бороды и усы.
Я. В. ДОМАНСКИЙ 

Таким образом, история алан значима в трех аспектах: 1) как часть иранской проблемы юга России; 2) как важная составная прошлого многонационального северокавказского региона; 3) роль алан в рамках всемирной истории.

По мнению известного американского историка-евразийца Георгия Вернадского, правящая элита восточных славян-антов имела аланские корни (См. Вернадский Г.В. Древняя Русь. Тверь, 1997), имя бабушки Чингисхана Алан-Коа переводится как «прекрасная аланка», а тяжелая монгольская панцирная конница была позаимствована именно от аланов

(См. его же. Монголы и Русь. Тверь, 1997).

Разумеется, решение всех этих трех задач вряд ли под силу одному исследователю. Поэтому мы ограничимся лишь поиском ответов на некоторые вопросы очерченной пробле­мы. Вместе с тем, автор, осознавая, что поставленная даже в таком ограниченном виде задача является отнюдь не про­стой, не претендует на ее окончательное решение.
Сразу же оговорим некоторые особенности данной книги. Во-первых, она не научное, а популярное издание. В связи с этим автор постарался максимально упростить текст, ос­тавил «за кадром» источниковедческий анализ, отказался от сносок (небольшая часть использованной литературы приведена в конце книги в разделе «библиография» ) и т. д.
Во-вторых, учитывая специфику популярного издания, хотелось отойти от трафаретов и стандартов даже в структуре монографии. Она состоит из практически самостоя­тельных очерков, каждый из которых начинается краткой характеристикой периода, а конкретные события отража­ются через портретную галерею деятелей Алании.
В-третьих, хотелось отойти и от традиционного подхо­да в изложении фактического материала. Мы слишком час­то прикрывались «магическими» формулировками народные массы и трудящиеся, уходя от выявления роли различных социальных групп и слоев в разные исторические эпохи (А. О. Чубаръян). Если признать, что экономически и политически господствующий класс, носитель данного способа производства, играл исторически прогрессивную роль в развитии дан­ного способа производства, то вытекает необходимость по­казать эту роль. Однако в нашей историографии не найти работ, изображающих господствующий класс в процессе ут­верждения и эволюции данных производственных отношений, или данной политической системы, или данной совокупнос­ти идей, особенно в момент, когда он еще совмещал классо­вые интересы с общенациональными (М. А. Барг). Исходя из этого, историю алан мы рассмотрим главным образом через призму формирования и деятельности аланской аристокра­тии, прежде всего — военной аристократии.

Истоки формирования аланской аристократии.
Имя «алан» впервые появляется в сочинениях античных авто­ров I в. н. э. Иосиф Флавий писал, что «племя аланов есть часть скифов, живущая вокруг Танаиса (Дона) и Майотийского (Азов­ского) озера». Об аланах и роксаланах сообщают Страбон и Плиний Секунд. Известный римский поэт, племянник Сенеки Марк Лукан в уста знаменитого Помпея вложил следующие сло­ва: «Я (Помпей) в то время стремился к каспийским запорам и преследовал суровых и вечно воинственных аланов…» Дионисий Периегет уважительно называл их «храбрые аланы, силь­ные и многоконные». Рассматриваемый этноним встречается в прикаспийских эпиграфических памятниках первых годов н. э., в частности, он известен по надписям Картира на «Каабе Зороастра», где аланы упомянуты в описании границ Ираншахра, на севере доходивших до Кавказского хребта и Аланских ворот.

Существует множество версий по поводу происхождения алан. Наиболее распространенная точка зрения связывает алан с сарматским миром. Так, в популярном «Археологическом сло­варе» английских ученых У. Брея и Д. Трампа аланы (наряду с роксаланами, сираками, аорсами, язигами) причислены к сар­матским племенам.

Аланский шлем IX в. Краснодарский музей		Колчан, лук и стрелы из аланского погребения. Мощенная балка, VIII в.		Аланское оружие. а) Меч, V в.; б) Сабля (палаш),VIII – IX вв.; в) Сабля, X – XII вв.; г) Сабля, X – XII вв.

Сарматы с момента появления на юге России привлекали внимание древних историков, традиционно изображавших их кочевым народом. Согласно Геродоту и Гиппокриту, сарматы не имели домов, а жили на повозках. Примерно четыре века спустя Страбон дал аналогичную характеристику: «Кибитки номадов (кочевников) сделаны из войлока и прикреплены к повоз­кам, на которых они живут; вокруг кибиток пасется скот, мясом, сыром и молоком которого они питаются. Они следят за своими стадами, выбирая всегда местности с хорошими пастбищами; зимою в болотах около Меотиды, а летом — на равнинах». Сар­маты, согласно Тациту, проводили «всю жизнь на повозке и на коне». Правда, говоря об аорсах — одном из крупнейших сар­матских союзов, Страбон сообщает, что они «частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием». У сираков был город Успа, расположенный на возвышенном месте и ук­репленный стенами и рвами; «стены были не из камня, а из спле­тенных прутьев, с насыпанной посредине землей». Горожане делились на людей «свободного состояния» и рабов.

Сарматские племена играли важную роль в политических событиях рубежа двух эр. В Европе особую активность проявля­ли язиги. Их появление на Дунае некоторые венгерские и ру­мынские исследователи объясняют особенностями внешней по­литики Рима, который поощрял приход язигов в целях создания пограничных поселений. Более важной причиной рассматривае­мой миграции служило возрастающее давление алан или аорсов на роксалан, которые, в свою очередь, оказывали давле­ние на язигов, буквально вытесняя их на запад (А. В. Исаенко).

Надежды римлян на помощь язигов в борьбе с внешней аг­рессией не оправдались 62 г. н. э. на Среднем Дунае роксаланы при доброжелательном нейтралитете язигов помогли дакам на правобережье Дуная (т. е. на территории империи) про­тив войск легата Плаутия Сильвана. В 67 г. роксаланы уничто­жили римскую кагорту. Правда, в следующем году они, вновь перейдя Дунай, сами были разбиты. В этих столкновениях по­гиб намеотник Мезии консульский легат Гай Фонтей Агриппа.

В Верхней Паннонии язиги вместе с германским племенем снобов сформировали антиримский союз. В начале 70-х гг. к ним присоединились роксаланы.

Эффективные действия конницы язигов высоко оценили во­жди германских племен, и неслучайно они признали лидерство сарматов в антиримском союзе. Т. Момзен в своей фундамен­тальной «Истории Рима» подчеркнул, что властям империи при­ходилось бдительно следить за проворными конными отрядами язигов и для обеспечения безопасности границ выдавать им ежегодные «подарки». Римский поэт Овидий, отражая, очевид­но, общее отношение жителей столицы империи к этому сар­матскому племени, называл их «яростные язиги».

Вместе с тем, следует отметить, что отношения сарматов и Рима не всегда были враждебными. В этом смысле интересно свидетельство Диона Кассия: «Император Марк народы, посы­лавшие к нему посольства, принимал не все на одинаковых ус­ловиях… Так как язиги оказывались полезными для него, то он сложил многие из наложенных на них обязательств… и позво­лил сноситься с роксаланами через Дакию».

Сарматы проявляли активность и на Кавказе. Их влияние здесь (как и раньше влияние скифов) было настолько мощным, что отразилось на этнических процессах. Прежде всего это ка­сается равнинных и предгорных районов. Но и в культуре позднекобанских племен горной зоны стали появляться типично сарматские элементы. Это объясняется постоянными контакта­ми и растущим обменом между горцами и сарматами. Послед­ние, судя по археологическим памятникам, взяли под контроль Дарьяльский проход — военную дорогу сарматов через Кавказ­ский хребет. Наиболее значительным памятником пребывания сарматов на берегах Терека в границах Северной Осетии явля­ется курганный могильник у хутора Комарово Моздокского рай­она. Среди 24 типично сарматских погребений наиболее выра­зительным оказалось центральное захоронение в кургане 15-метровой высоты. В подземной камере-катакомбе была захо­ронена пожилая сарматка. Она покоилась в деревянном гробу, в несколько слоев обернутом золотой парчой, на которой крепилось множество золотых бляшек с мужскими и женскими ли­чинами. Среди огромного множества сопровождающего инвен­таря — крупное бронзовое зеркало, массивные золотые брасле­ты, гривна и т. д. Погребение представительницы сарматской знати датируют I в. до н. э.

В целом, археологические изыскания последних лет в пред­горной и равнинной зонах Центрального Кавказа свидетельству­ют, как отмечает М. П. Абрамова, «не столько о начавшемся, как это считается, в III в. до н. э. мощном процессе сарматизации местного населения, сколько о продолжающихся со скиф­ского времени длительных и постоянных контактах кавказских племен и ираноязычных кочевников». Не менее принципиально и другое ее замечание: «Уже в последних веках до нашей эры у местных племен исследуемой территории и у кочевавших здесь или на прилегающих землях сарматов была единая культура, объединявшая сарматские и кавказские черты».

Ираноязычное влияние на рубеже н. э. было достаточно мощ­ным не только на севере, но и на юге Кавказа. Особенно боль­шую роль во внутриполитической жизни Картли «овсы» (сарма­ты) сыграли в период образования восточногрузинского «царст­ва» Фарнавазидов на рубеже IV—III вв. до н. э. Скрываясь от убийц отца, Фарнаваз, будущий основатель династии, с 3-лет­него возраста воспитывался на Кавказе. Леонтий Мровели кон­кретно не указывает, у кого скрывался Фарнаваз. Но учитывая его последующие связи с сарматами (он «выдал одну сестру свою за царя оссов»), их помощь Фарнавазу в борьбе за престол, его ираноязычное имя (от осетин, «фарн»), как имена других пред­ставителей его рода, можно без особой натяжки полагать, что Фарнаваз воспитывался среди сарматов. И неслучайно сын его также носил сарматское имя — Саурмаг «Чернорукий».

Юрий Рерих Аланские дружины в монгольскую эпоху
«Они являются в наши дни величайшим и благороднейшим народом мира, прекраснейшими и храбрейшими людьми”, – так писал об Аланах францисканец Мариньолли, посланный Папою Бенедиктом XII ко двору Великого Хана в 1342 году. В этих словах отразилась слава тех Аланских князей и дружинников, способствовавших созданию величия Монгольской Династии.
В XIII в., ко времени монгольских походов, вся область к северу от Дербента до устья Волги была населена Аланскими племенами. Со времени монгольской эпохи Аланские племена называются Ас (откуда китайское А-су и монгольское множественное число Асол), идентичное с древнерусским Ясы (впервые засвидетельствовано в 936 г. по Р. Хр.) и с грузинской формой Ос, откуда современное название народа – Осетины. Под именем Ас, Аланы известны писателям эпохи: Плано Карпини (1246 г.), Рубруку (1253 г.), Рашид-ад-дину, Ибн-Батуту и венецианцу Иосафату Барбаро (ХV в.).
Первые столкновения монгольских войск с Аланами относятся ко времени 1221-1223 г.г. В 1221 г. монгольская конная армия (три тьмы или корпуса) под начальством Субеедей-багатура, Джебенояна и Тогучар-багатура была двинута в преследование отступающих частей Хорезмшаха Мохаммеда. В задание, данное монгольским военачальникам, входило неустанно преследовать войска Хорезмшаха, по возможности не трогая городов и мирных жителей. Переправившись через Аму-Дарью, монгольская конница вторглась в северо-восточный Иран. Один за другим пали Туш, Рей, Казвин, Хамадан, Тавриз. Хорезмшаху не удалось организовать серьезного сопротивления, сам он бежал на остров Абаскун на Каспийском море, где вскоре и умер. Пройдя с боем северную Персию, монголы повернули на север, к Кавказу. При Хунане они разбивают грузин (февраль, 1221 г.) и через Дербентский проход вторгаются в северный Кавказ. Здесь произошло первое боевое столкновение между монгольскими войсками и Аланами, действовавшими в союзе с Кипчаками, Лезгинами и Черкесами.
Первые столкновения не привели к решающим результатам, и монголам удалось одержать верх, только склонив на свою сторону Кипчаков, союзников Алан. Пройдя Кубань, Монголы на голову разбивают Половцев, а 31-го мая 1223 г. наносят поражение соединенным силам Русских князей и Половцев при Калке. Обратный поход на соединение с главными силами Монголов в Туркестане совершился через Кипчакские степи, к северу от Каспийского моря. Так закончился этот поистине замечательный конный рейд, подготовивший монгольский поход на Россию и Европу. Нововведения монгольской тактики оказались не под силу их противникам, не знавших твердой военной организации. Тактика монгольских конных лучников, поражение и сковывание противника “огнем” стрел, явилась предвестником современного огневого боя. Сочетание огневой тактики и маневра, глубокие охваты неприятельских флангов, использование местности, гениальная организация походного движения и продуманная подготовка операций сделали из монгольской конницы поистине непобедимую силу в руках ее начальников. Монгольский поход через Туркестан и Персию не ознаменовался серьезным сопротивлением продвижению монгольских конных масс. На фоне общей дезорганизации почти повсеместного бегства, наши источники особо отмечают упорное сопротивление, оказанное аланскими дружинами. Многовековая военная культура Алан столкнулась в кровавом бою с пришельцами с Востока. Монгольские полководцы, всегда гениально оценивавшие качества и особенности своих противников, особо отметили доблесть аланских дружин. Этот поединок сделал из Монголов и Алан соратников, и это тесное боевое сотрудничество продолжалось до конца монгольской эпохи. Рубрук указывает (IV, 252 и 380) на упорное сопротивление, оказанное Аланами в столкновениях с Монголами. Плано Карпини упоминает об аланской крепости, которую Монголы осаждали 12 лет. О защите этой крепости говорит также арабский писатель Абу-л-фида. Крепость эта, по всей вероятности, находилась у знаменитого Баб-Ал-Лан – “Аланских Ворот”.
Во время монгольского похода на Запад при Хане Угедее в 1236-1241 г.г. монгольские войска под начальством Батыя снова вошли в соприкосновение с аланскими племенами. С этого времени аланские конные отряды постоянно участвуют в монгольских походах. Из 1000 аланских всадников создается личная гвардия Великого Хана – особое отличие, принимая во внимание организацию монгольской гвардии. При Хане Мунке аланская гвардия развертывается в несколько конных полков; причем в состав гвардии входит дружина аланского князя Арслана, младший сын которого Николай принял участие в походе в южно-китайскую область Юнь-нань. При Хубилай Хане (1260-1294) аланская гвардия насчитывала до 30000 всадников. С этого времени аланские военачальники и отряды многократно отличались в рядах войск Великого Хана и аланская гвардия продолжала существовать до конца династии в составе двух корпусов. Китайские исторические анналы и труд Марко Поло (1272-1295), этот исключительный по значению источник по истории XIII в., говорят об участии аланских отрядов во время похода Хубилая Хана на Китай (1268-1279). Отправляя войска под начальством Баяна против Китая, Великий Хан назначил в армию наиболее выдающихся офицеров, в том числе многих Алан. При взятии города Чжэнь-чао, к северу от Ян-цзы-цзяна, в 1275 г. несколько аланских военачальников погибли, павши жертвою коварства китайского генерала Хун-фу, сдавшего город, а затем ночью устроившего избиение. Гарнизон крепости был уничтожен, город был лишен прав, а доходы, получаемые с города, были переданы повелением Великого Хана семьям погибших аланских воинов. Китайская летопись сохранила нам имена погибших Алан. Под 1311 г. читаем в летописи Монгольской Династии, что в одном из гвардейских полков А-су (Алан) служил аланский князь Ко-ли- чжи-сы (Георгий) и его сын Ди-ми-ди-эр (Дмитрий).
Большинство этих Алан были христианами, и в начале XIV в. среди них много потрудился Иоан де-Монте Корвино, первый христианский архиепископ Ханбалыка (Пекина), скончавшийся в 1328 г. В 1336 г. Великий Хан отправил посольство к Папе Бенедикту ХII. Во главе посольства стоял некто Андрей, родом Франк, и при нем состоял Алан Тогай и 13 спутников. Посольство было принято Папою в Авиньоне в 1338 г. Кроме ханских грамот Посольство передало послание Аланских военачальников на службе Великого Хана. Этот любопытный документ, дошедший до нас в нескольких списках, подписан рядом аланских князей (послание датировано годом Крысы, 6-го месяца, 3-го дня; т. е., июль 1336 г.): Fodim Iovens, именуемый царем Алан, Сhyansam Tоngi, Chemboga Vensii, Ioannes Yochoy, Rubens Pinzanus. Долгое время считали эти имена вымышленными, но за последнее время ученым удалось найти некоторые из выше указанных имен в Юань-ши, Китайских Анналах Монгольской Династии, хотя в некоторых случаях трудно по китайской транскрипции восстановить настоящие имена. Выяснено, что в 1236 г. действительно глава всех Алан на монгольской службе назывался в китайской транскрипции Фу-дин, что соответствует Fodim, и что среди аланских князей были двое, носившие имена Сян-шань (Chyansam) и Чжо-ян-бу-хуа (Сеmboga, вероятно Джаян-буха). В Китайских Анналах Монгольской Династии сохранились биографии этих аланских военачальников на службе Великого Хана. Чжо-янь-бу-хуа (Джаян-буха), сын Цзяо-хуа (этот Цзяо-хуа был внуком аланского князя Николая, поступившего на службу к
Великому Хану Мункэ), был, согласно китайским анналам, выдающимся офицером и в 1329 г. командовал отрядом в 400 аланских всадников. В 1336 г. он уже занимал высокий пост Начальника Военного Ведомства (Цюй-ми-юань), командовал левофланговым корпусом аланской гвардии.
Фу-дин наследовал своему отцу Во-со-лы (Василий). Он состоял даргой или начальником штаба правофлангового корпуса аланской гвардии. В 1311 г. он занимал должность в военном ведомстве (Цюй-ми-юань). Несколько позже он был послан во главе отряда в 1000 чел. охранять Цянь-минь-чжэнь (около Дун-коу в Да-нин-лу в Манчжурии).
Около 1335 г. он был назначен главою Военного Ведомства.
Другой выдающийся сподвижник монголов был Е-ле ба-ду-ар (Илья батур), поступивший на монгольскую службу в правление Хана Угедея. Он был известен тем, что поймал за язык тигра, напавшего на него, и убил его кинжалом. Во время правления Мункэ и Хубилая он принял деятельное участие в усмирении долины Ян-цзы-цзяна. Погиб при взятии г. Чжэнь-чао в 1275 г. Оба его сына служили в монгольских войсках, старший Е-су-тай-эр погиб при взятии Ян-чжэу, младший Ю-ва-ши был назначен командиром аланского корпуса во время похода против Китая в 1275 г. и позже участвовал в походах против Наяна и Кайду. Выше приведенные сведения об аланских военачальниках на службе Великого Хана не исчерпывают всех данных об Аланах, приводимых в Китайских Анналах Монгольской Династии и в других источниках монгольской эпохи. Эти воители, пришедшие с Кавказа, оставили глубокий след в жизни Китая монгольской эпохи. Их потомки видимо продолжали играть известную роль и при следующей китайской династии Мин. Но затем все упоминания об аланской гвардии исчезают так же, как бесследно исчезла военно-земледельческая колония русских воинов около Пекина, упоминаемая в Юань-ши под 1330 г. Возможно, что одиноким воспоминанием об Аланах является род Яс среди хотонов Западной Монголии, хотя сами хотоны не имеют ничего общего с Аланами, представляя из себя выселенных тюрков из областей Восточного Туркестана.
Такова картина аланского участия в великом монгольском движении XIII-XIV в.в. За свою многовековую историю этот народ-воитель принял участие во многих великих народных передвижениях, которые связали аланские имена с историческими городами и местностями Европы и Азии. Под знаменами монгольских ханов аланский меч снова начертал славную страницу своей истории.
Из журнала “Осетия”, Париж, 1933 год, апрель – май – июнь.
Ccылка: http://www.yro.narod…J_N_Roerich.htm

[...]узы способны воевать с хазарами, ибо являются их соседями, так же как и эксусиократор Алании, поскольку девять областей Хазарии прилегают к Алании, и аланы, если они хотят, могут грабить их и таким образом причинять большой ущерб и бедствия, потому что вся жизнь и изобилие Хазарии зависят от этих девяти областей[...] [...]известно, что эксусиократор Алании не живёт в мире с хазарами, но более предпочтительной считает дружбу с императором ромеев, и если хазары не желают хранить дружбу с василевсом, он может причинить им много вреда, устраивая засады на их путях, и нападая на них врасплох при переходах к Саркелу, областям и Херсону. И если этот эксусиократор постарается перекрыть их путь, то Херсон и области пользуются длительным и полным миром; ибо хазары, опасаясь нападения аланов и будучи не в состоянии идти войском на Херсон и области, не имея сил воевать против тех и других в одно и то же время, будут вынуждены соблюдать мир[...] [...]земля печенегов находится в пяти днях пути от Узии и Хазарии, от Алании – в шести днях, от Мордии – в десяти днях, от Росии – в одном дне, от Венгрии – в четырёх днях, от Болгарии – в половине дня пути[...] [...]за Касахией находятся Кавказские горы, а после этих гор – страна Алания. У побережья Зихии имеются острова, один большой остров и ещё три; и, ближе их к берегу есть и другие острова, используемые под пастбища и заселённые зихами, – Турганирх, Царваганин и другой остров. В бухте Спатала ещё один остров, а в Птелеях – другой, где зихи укрываются во время набегов аланов[...] Константин Багрянородный (род. в 905 г.) (Сын императора Византии Льва VI Мудрого)

К рубежу н. э. основными сарматскими племенами на Се­верном Кавказе стали сираки и аорсы. Первые тяготели к меж­дуречью Лабы и Кубани, Донским степям, вторые — к прикас­пийским просторам. Сираки и особенно аорсы сыграли, по мне­нию специалистов, огромную роль в историческом прошлом Восточной Европы и юга России. Напомним, что, например, аор­сы являлись активными участниками караванной торговли, по­лучая с юга и от армянских и мидийских купцов вавилонские и индийские товары, тем самым включая народы Восточной Европы в знаменитую торговую артерию — Великий шелковый путь. Этот путь простирался от Ханьского Китая на востоке, до Римс­кой империи на западе. Кроме того, часто выступая союзника­ми Боспора, сираки и аорсы установили тесные политические и торговые связи с античными городами Северного Причерно­морья.

На стыке двух эр сарматы Северного Кавказа попадают в орбиту событий мировой истории. Опасный противник Рима, царь Понта Митридат VI Евпатор, исчерпав свои собственные ресурсы, обратил взгляд на северные окраины античного мира. В это время в пограничных с империей районах «варвары» про­явили себя как внушительная сила. К тому же направление их движения совпадало с устремлениями Митридата. Он планиро­вал большой поход через Европу в Северную Италию. Аппиан в сочинении «Митридатовы войны» оставил свидетельство о со­юзе понтийского царя с сираками: «Митридат же, вступив в об­ласть Меотиды, над которой много династов (правителей), когда все они … приняли его, пропустили и обменялись взаимно многими подарками, заключил с ними союз, задумав другие, еще более удивительные планы — вторгнувшись через Фракию — в Македонию… перейти Италию через Альпийские горы; для укрепления этого союза он отдал замуж за наиболее могущес­твенных из них своих дочерей». Из текста следует, что Митридат лично вступил в контакт с предводителями многоплеменно­го сиракского объединения. Сильно заинтересованный в их во­енной поддержке, он даже отдал своих дочерей за некоторых вождей. Именно после заключения этого союза у Митридата возникла идея крупного похода в Северную Италию. Однако в конечном итоге ему не удалось собрать большую армию, а вос­стание боспорцев вынудило Митридата покончить с собой в 63 г. до н. э.

В начале н. э. сираки не снижают своей активности. В 35 г. н. э. они выступили на стороне царя Иверии Фарасмана в борьбе с Парфией и Арменией: «Фарасман,—отмечал Тацит,—подни­мает сарматов, скептухи (вожди) которых, приняв подарки от обеих сторон, по обычаю своего племени отправились на по­мощь и к той, и к другой». Иверийцы быстро пропустили сираков, шедших через Дарьял. Другие же сарматы, вероятно аор­сы, пытавшиеся пробиться к войскам парфяно-армянской коа­лиции, «были легко отрезаны, так как враг запер проходы».

В 49 г. сираки и часть меотов поддержала свергнутого римлянами с престола царя Боспора Митридата VIII. Против них выступили римские легионы и конные дружины аорсов. Сираки, возглавляемые царем Зорсином, были разгромле­ны, а их столица — «город Успа, укрепленный стенами и рвами» —разрушена. «Истребление жителей Успы вселило страх во всех остальных, решивших, что больше не стало безопасных убежищ, раз неприятеля не могут остановить ни оружие, ни крепости, ни труднодоступные и высокогорные места, ни реки, ни города». Лишившись союзников, Митридат VIII сдался на милость царя аорсов Эвнона. В 193 г. сираки вновь потерпели поражение, теперь уже от боспорского царя Савромата II.

С начала н. э. огромную активность в Европе и Закавказье проявляли аланы. Источники той поры пестрят сообщениями о «не­укротимых», «храбрых», «вечно воинственных» аланах. Они совершали походы через Дарьяльский (получивший теперь название «Аланские ворота») и Дербентский проходы, постоянно угрожая владениям Рима, тревожа Иверию и Армению, разоряя Парфию, Атропатену доходя до Каппадокии Малой Азии. Нашествие алан 72—74 гг. вынудило Рим и Парфию срочно заняться строительст­вом укрепленных постов на Кавказе.

Смерть Трояна в 117 г. и ослабление империи стали причиной нового нашествия алан, в 135—136 гг. громивших подчиненные Риму кавказские территории. Армянский царь Вагарш II сумел приостановить нападение алан «подарками». Свидетельством событий конца II в. является серебряная чаша, найденная в погре­бении у станицы Даховской Майкопского района. По мнению К. В. Тревер, надпись на ней «могла быть нанесена в 161—163 гг., когда армянский царь Пакор правил и мог подарить эту чашу кому-нибудь из своего окружения. Можно допустить и другой случай, объясняющий появление чаши к северу от Кавказского хребта, а именно, что она входила в состав даров, полученных от Пакора кем-либо из аланских вождей, в могилу которого ей суждено было попасть».

Постоянные военные походы отразились на общественном строе всех сарматских племен, включая алан.

Как и у всех кочевников, у ираноязычных племен существен­ную роль играло коневодство, а в военной организации ведущая роль принадлежала воину-всаднику. Тацит писал, что конница «составляет подлинную боевую силу сарматов». В другом месте он подчеркнул мощь сарматской конницы: «Вряд ли существует во­йско, способное устоять перед натиском их конных орд».

Как свидетельствуют источники, на рубеже двух эр война и организация для войны определяли быт ираноязычных племен юга России. Этот период социальной истории принято обозначать понятием «военная демократия». Военная потому, что «война и организация для войны становятся теперь регулярными функция­ми народной жизни». Военный вождь «становится необходимым, постоянным должностным лицом» (К. Маркс).

Прямых свидетельств о структуре верховной власти сарматс­ких племен на рубеже двух эр нет. Но суммируя отрывочные сооб­щения различных источников можно попытаться ее реконструи­ровать.

По сообщению Тацита, в противоборстве с Арменией, царь Грузии Фарасман «поднимает сарматов, скептухи которых, при­няв подарки от обеих сторон, по обычаю своего племени отправлялись на помощь и к той, и к другой». Аланы, судя по данному сообщению, не представляли в то время единого этносоциально­го организма. Отдельные «скептухи» (вожди) действовали независимо друг от друга и вполне самостоятельно.

Под «скептухами» скорее всего следует понимать родовых ста­рейшин, родоплеменную знать. Старейшины руководят, но не учас­твуют в походах. Дружины возглавляют военные предводители. В этом отношении большой интерес представляют свидетельства древнегрузинских хронистов Мровели и Джуаншера. Описывая противоборство алан и грузин в середине V в., они назвали и лица, стоявшие во главе войск. Грузинскими дружинами командовал «царь» Вахтанг (имя аланского происхождения: Варх+танг «имеющий волчье тело»), аланскими — «багатар» (военный вождь). Причем, хронисты последнего характеризуют как широко извес­тного, пользующегося славой воина, военачальника, но не царя, называют его «исполином», «бумберазом» (богатырем), «голиа­фом». Характерно и обращение к нему Вахтанга: «Не перейду я через реку, ибо я — царь. Не приближусь к рати овсетской, ибо от погибели моей погибнет все войско мое. Ты же рядовой и от со­крушения твоего не убавится войску овсетскому…» Здесь же сле­дует отметить, что в данном тексте «багатар»— не имя, а титул. В то время у алан «багатарами» назывался высший слой военной аристократии.

Как видно, багатар — военный вождь; его удел — походы; ос­тальными делами ведал родоплеменной (мирный) вождь.

				Шлем последнегоаланского царя Ос (Ac)-Багатара

На протяжении эпохи военной демократии традиционные институты управления племенем претерпели значительные изменения, как изменились отношения между военными во­ждями и родоплеменной верхушкой. Важный момент изменения структуры управления у алан IV в. подметил Аммиан Марцеллин: «Судьями они выбирают тех, которые отличаются до­лгое время на войне». Это указывает на серьезное наступление военной аристократии на позиции родоплеменной знати. Если на начальных этапах военной демократии судебные функции принадлежали старейшинам, то в IV в. они уже перешли к воена­чальникам. Сочетание военных и судебных функций характерно для лиц, именуемых «вторыми царями». Уже в самом названии должности — «второй царь» — отражено изменение суборди­нации царя и военного вождя по сравнению с предшествующим периодом. Теперь последний не просто глава военного отряда, а «второй царь». Наличие этого института у алан отмечено в древнеармянских памятниках церковной литературы («Житие Воскеанов», «Житие Сукиасянов») и «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци. В описании событий первых веков н. э. они по­мещают рассказ об алане Баракаде (ср. осетин, бæркад «изо­билие»), который был «вторым по престолу соцарствующим царя». Данный институт существовал у многих народов. В древ­ней Картли, согласно Страбону, «второе (после царя) лицо» — также «верховный судья и полководец».

Таким образом, в первой половине 1-го тысячелетия структу­ра управления аланскими племенами претерпела существенные изменения. В руках багатаров сосредотачивались не только во­енные, но и элементы гражданского управления. Серьезные перемены произошли и в военной организации алан.




В иерархии военных отрядов все возрастающую роль стали играть имущественное положение и социальный фактор. По сви­детельству Аммиана Марцеллина, у алан «молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором ходить пешком». Об этом же свидетельствуют и фольклорные сюже­ты. Так, «самые доблестные из нартов» отправлялись в по­ход верхом, а Сырдон, взятый ими как «младший», семенил за всадниками пешком. Неслучайно в эпосе есть поговорка: «Мужчина без лошади, что птица без крыльев». Оппозиция конный-пеший в эпосе имела явную социальную нагрузку, на что указывают постоянные издевки «знатных нартов» над безлошадным Сырдоном. Называя видных нартов своими «алдарами» (хозяевами), он неоднократно говорил, что ему «не поз­волят сидеть» рядом со «знатными нартами», да и он сам «не посмеет» сидеть рядом с ними.

Роль экономического положения и социального статуса в структуре военной организации ираноязычных племен юга Рос­сии значительной стала довольно рано. В этом смысле интерес­но описание Лукиана (II в.) сбора «скифских» воинов для час­тного набега. Организатор набега приносил в жертву быка, ва­рил мясо и садился на шкуру. Любой желающий брал мясо и, став правой ногой на шкуру, обещал доставить (по своим воз­можностям): наиболее знатные — тяжеловооруженных всадни­ков, люди состоятельные — нескольких воинов, бедные могли предложить лишь свои услуги. В таких отрядах собирались во­ины из различных родов и даже племен, поэтому основным при­нципом организации такого войска был не родоплеменной, а принцип личных отношений предводителя и воинов. Из подо­бных временных объединений постепенно формировались дру­жины, группировавшиеся вокруг наиболее удачливых предводителей.

На рубеже двух эр особый отряд конных воинов, не только у алан, но и у многих народов мира, составляли катафрактарии (от греч. «катафракта» — доспех воина), отличавшиеся от ос­тальных всадников вооружением и специфическим способом ведения военных действий. Вооружение их состояло из тяжело­го доспеха, закрывавшего тело всадника, шлема, копья, меча, иногда лука со стрелами. Зачастую доспехи имели и лошади, например, у роксалан. Катафрактарии могли действовать толь­ко целыми подразделениями, в тесном боевом порядке. Тяже­лая кавалерия атаковала клином. Панцирная конница форми­ровалась из аристократов и вооруженных ими лиц. Знать в во­енном отношении все меньше зависела от рядовых соплемен­ников. Со своей дружиной и слугами она могла предпринимать са­мостоятельные набеги. В какой-то мере это отвечало и интересам рядового населения, ибо оно не могло одновременно являться и сель­скими производителями и воинами.

Во II—IV в. уже не каждый сармат был воином. С другой стороны, все возрастатала роль дружины. Интересен рассказ о набеге роксалан в Мезию. «Их конный отряд состоял из девяти тысяч человек, опь­яненных недавней победой, помышлявших больше о грабеже, чем о сражении. …Римляне наступали в полном боевом порядке, у сарма­тов же к этому времени одни разбежались по округе, в поисках добы­чи, другие тащили тюки с награбленным добром. …Вряд ли сущес­твует войско, способное устоять перед натиском их конных орд. В тот день, однако, шел дождь, лед таял, и они не могли пользоваться ни пиками, ни своими длиннейшими мечами, которые сарматы держат обеими руками; лошади их скользили по грязи, а тяжелые панцири не давали им сражаться. Эти панцири, которые у них носят все вожди и знать… действительно непроницаемы для стрел и камней, но если врагам удается повалить человека в таком панцире на землю, то под­няться он сам уже не сможет».

Из приведенного сюжета следует, что в набеге участвовали толь­ко аланские катафрактарий и их насчитывалось всего девять тысяч человек. Цифра чрезвычайно мала, особенно в сравнении с много­численными войсками сарматов в предшествовавшее время. Следо­вательно, в походе не участвовали рядовые общинники.

Катафрактарии представляли собой слой воинов-профессиона­лов, дружинников. Основным средством существования дружины пер­воначально служила военная добыча. Тацит специально акцентиро­вал внимание на этом: «Содержать большую дружину можно не ина­че, как только насилием и войной… что же касается пропитания и хоть простого, но обильного угощения на пирах, то они у них вместо жалованья. Возможности для подобного расточительства доставляют лишь войны и грабежи». Тот же Тацит красочно описал аланских дружинников, которые «тащили тюки с награбленным добром».

Порядок раздела добычи у алан имел ряд характерных особен­ностей, связанных с утверждением престижа военных вождей. «Тыхы куывды хай» (доля пира силы) и «хистæры хай» (доля предводителя) использовались по-разному. Доля для общего застолья хранилась отдельно и использовалась для организации дружинных пиров. Доля старшего находилась в единоличном распоряжении предводителя и состояла из золота, серебра, оружия, тканей и скота. Обычаем возбранялось предводителю тратить эту долю на себя и свою семью: она предназначалась для нужд общего характера. В тяжелые времена предводитель обязан был помогать общинникам, иначе он терял ува­жение и вместе с тем свой ранг. Помимо этого, предводитель одари­вал дружинников, отличившихся в состязаниях. Особо следует отме­тить сосредоточение трофейного оружия в руках знати. Это создава­ло предпосылки для его использования в собственных целях. Пред­ставлялась возможность по своему усмотрению вооружить угодную часть общинников и претендовать на большие доли добычи на осно­вании распоряжения арсеналом оружия. Престижные раздачи, ста­вившие получателя в неравноправное положение по отношению к дающему, приводили к возникновению патронатных отношений.

Такова в самом сжатом виде картина основных событий истории сарматских племен рубежа двух эр. Если одним словом характеризо­вать основное занятие сарматов (алан, роксаланов, сираков, аорсов, язигов) в ту эпоху, то таким словом будет «война». Неудивительно, что античные и закавказские историки, много внимания уделяя сар­матам, о конкретных лицах информацию оставили только о предста­вителях нарождавшейся военной аристократии..



Арифарн — царь сираков конца IV в. до н. э. Его имя В. И. Абаев разбивает на составные ари «арийский»+фарн «небесная благодать», «высшая сила». Диодор Сицилийский сообщает о нем в рассказе о междоусобной войне претендентов на боспорский престол Сатира, Притана и Эвмела (309—303 гг. до н. э.). Арифарн назван союзником Эвмела.

Основные военные действия проходили в Прикубанье. Это означает, что сираки либо уже в то время жили здесь, либо пришли на помощь союзнику Эвмелу в указанный пункт. Решающее сражение произошло у реки Фат, одного из притоков нижнего течения Кубани. Союзниками старшего брата Сатира, согласно Диодору Сицилийскому, были «греческие наемники в числе не более двух тысяч и столько же фракийцев, а все остальное войско состояло из союзников-скифов в количестве двадцати с лишком тысяч пехоты и не менее десяти тысяч всадников». Здесь же отметим, что некоторые исследователи, учитывая локализацию событий на р. Кубань, заменяют фракийцев сираками. Такое предположение представляется вполне вероятным. Другая часть сираков — 20 000 конницы и 22 000 пехоты — во главе с «царем Арифарном» выступила на стороне Эвмела. Диодор оставил красочное описание хода сражения: «Сатир, окруженный отборными воинами, завязал конную стычку со свитой Арифарна, стоявшей против него в центре боевого строя, и после значительных потерь и с той и с другой стороны, принудил наконец варварского (сиракского) царя к отступлению. …Но немного спустя, услышав, что брат его Эвмел одолевает на правом фланге и обратил в бегство его наемников, он прекратил преследование и поспешил на помощь побежденным; сделавшись вторично виновником победы, он разбил все неприятельское войско, так что для всех стало ясно, что по старшинству происхождения и по храбрости он был достоин наследовать отцовскую власть».

Исход этого сражения не повлиял на конечный результат всей компании. Воины Арифарна и Эвмела укрылись в «царской крепости» сираков на р. Фат. Крепость «была хорошо укреплена»: ее окружала глубокая река и густой, непроходимый лес; она «имела всего два искусственных доступа, из которых один, ведущий к самой крепости, был защищен высокими башнями и наружными укреплениями, а другой был с противоположной стороны в болотах и охранялся полисадами». После длительной, безуспешной осады Сатир умер от раны, полученной при штурме крепости. Эвмел при помощи Арифарна захватил престол и правил шесть лет.

Амага, жена Медосакка, царя сарматов. В имени царя интересна вторая часть, восходящая к саг «олень». В имени царицы первая часть ама означает «сильный», «могучий». Сарматская царица вполне оправдывала свое имя, ибо Медосакк, как писал Полиен, «предавался роскоши и пьянству». Амага же «сама чинила суд и расправу, сама расставляла гарнизоны в своей стране, отражала набеги врагов и помогала обижаемым соседям. Блестящая слава о ней разнеслась по всей Скифии». Херсонесцы с Таврического полуострова, теснимые одним из скифских вождей, попросили царицу принять их в число союзников. Амага послала скифскому вождю приказ прекратить набеги на Херсонес. Когда же «скиф не послушался, то она выбрала 120 человек, сильнейших душой и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1200 стадиев (1 аттический стадий=177 м) внезапно явилась ко двору царя и перебила всех стражей, стоявших у ворот». Скифы опешили от неожиданности; Амага ворвалась во дворец, убила царя, некоторых его родственников и друзей, а «власть вручила сыну убитого», приказав ему править справедливо и, помня печальную кончину отца, не трогать соседних эллинов и варваров.

Спадин — царь аорсов, упоминаемый Страбоном. Согласно его данным, этот царь выставлял 200 000 всадников. Цифра, возможно, завышена, но интересно, что имя царя образовано от др.-иран. спада «войско». Нелишне процитировать еще один сюжет Страбона: «Верхние аорсы выставляли еще больше (Спадина), так как они занимают более обширную область, владея почти что большей частью побережья Каспийского моря. Поэтому они вели караванную торговлю на верблюдах индийскими и вавилонскими товарами, получая их в обмен от армян и мидийцев; вследствие своего благосостояния они носили золотые украшения».

Зорсин — царь сираков середины I в. н. э., союзник царя Боспора Митридата VII. Они боролись с царем Малой Армении Котисом и римским военачальником Аквилой. Последние, не рассчитывая на свои силы, «направили послов к Эвнону, правившему племенем аорсов». В результате соглашения, Аквила приступил к осаде крепостей и поселений, а Эвнон бросил на врага свою конницу. Римско-аорское войско вступило в землю дондариев. Как разъяснено В. Ф. Миллером, поддержанным В. И. Абаевым, это племенное название означает «держащие реку», «живущие на реке»; ср. осетин, дон «река» и дарын «держать». Речь действительно идет о племени, жившем на реке в верховьях Кубани. Аквила и Эвнон взяли дондарский город Созы, оставили в нем гарнизон и направились в землю сираков. Вскоре укрепленный сиракский город Успа оказался в окружении. Штурм сходу едва не привел к успеху. «На следующий день,— отмечал Тацит,— осажденные прислали послов, просивших пощадить горожан свободного состояния и предлагавших победителям десять тысяч рабов. Эти условия были отвергнуты, так как перебить сдавшихся было бы бесчеловечной жестокостью, а сторожить такое количество — затруднительно (то решили): пусть уж лучше они падут по закону войны; и проникшим в город с помощью лестниц воинам был подан приказ к беспощадной резне». Столица сираков была уничтожена. Царь Зорсин «выдал заложников, простерся ниц перед изображением Цезаря» и отказался от поддержки Митридата.

Эвнон —царь аорсов середины I в. н. э., союзник Рима. После поражения сираков и Боспора, Митридат VII, выбирая, «к чьему милосердию он мог бы воззвать», решил обратиться к Эвнону, учитывая, что царь аорсов не питал к нему личной вражды и пользовался большим влиянием среди римлян. Одевшись «в подобавшее его положению платье и придав своему лицу такое же выражение», боспорец вошел в царские покои и, припав к коленям Эвнона, сказал: «Пред тобою добровольно явившийся Митридат, которого столько лет на суше и на море преследуют римляне; поступи по своему усмотрению с потомком великого Ахемена—лишь одного этого враги не отняли у меня».

Эта мольба произвела сильное впечатление на Эвнона. Подняв Митридата с колен, он пообещал ему помочь. Эвнон отправил к императору Клавдию (41—54 гг. н. э.) послов и письмо, в котором, в частности, писал: «Начало дружбе между римскими императорами и царями великих народов кладется схожестью занимаемого ими высокого положения; но нас связывает и совместно одержанная победа. Исход войны только тогда бывает истинно славным, когда она завершается великодушием к побежденным —так и мы ничего не отняли у поверженного нами Зорсина (царя сираков). Что касается Митридата, заслужившего более суровое обхождение, то я, Эвнон, прошу не о сохранении за ним власти и царства, но только о том, чтобы его не заставили следовать за колесницею триумфатора и он не поплатился своей головой».

Не без колебаний принял Клавдий предложение Эвнона. После этого Митридата VII выдали римлянам; прокуратор Понта Юний Цилон доставил его в Рим.

Базук и Амбазук — аланские цари I в. н. э. По В. И. Абаеву, базук — «плечо», амбазук — «равноплечий». Раннесредневековые закавказские летописцы и историки аланам отводят доминирующие позиции на Кавказе: их цари Базук и Амбазук смогли привлечь на свою сторону несколько отрядов из горцев Северного Кавказа для борьбы за интересы картлийских правителей. Интересно, что две существующие версии событий тех давних лет— древнегрузинская и древнеармянская — одинаково высоко оценивают роль аланских царей Базука и Амбазука. Леонтий Мровели: «Цари Картли — Азорк и Армазел — призвали овсов и леков, привели царей овских — братьев-голиафов по имени Базук и Амбазук — с войском овским. И привели они с собой пачаников (печенегов) и джиков (адыгов)». Древнеармянская версия: «В это время цари Картли Азук и Азмайэр призвали на помощь царей леков и овсов, братьев — Базука и Амбазука. И привели они с собой пачаников и джиков, дурдзуков (вайнахов) и дидавков (дагестанцев), и общая армия картлийцев пришла в одно место…».

Как видно, оба источника указывают на ведущую роль алан на Кавказе: Базук и Амбазук «привели с собой» северокавказские дружины, которые численно превосходили собственно картлийское войско. Вполне закономерно грузинский хронист подчеркнул значение помощи алан (овсов). Это отметил еще В. Ф. Миллер: «В рассказе заметно, что оссы с их двумя царями-великанами играли важную роль, отодвигая на задний план грузинских царей».

Знаменитый древнеармянский историк Мовсес Хоренаци, повествуя о вторжении в Армению алан вместе с горцами и иверийцами, особую роль отвел аланам: «Около того времени аланы, соединившись с горцами и привлекши на свою сторону почти половину Иверии, огромными толпами распространились по нашей земле».

Античные авторы, повествуя об этом походе, вообще говорят лишь об аланах. Иосиф Флавий: «Племя аланов есть часть скифов, живущая вокруг Танаиса и Меотийского озера. В это время, замыслив вторгнуться с целью грабежа в Мидию и еще дальше ее, они вступили в переговоры с царем гирканов (иверов), ибо он владел проходом… И когда тот открыл им доступ, аланы, напав огромной массой на ничего не подозревавших мидян, стали опустошать многолюдную и наполненную всяким скотом страну, причем никто не осмеливался им противиться, ибо царствующий в этой стране Пакор (царь Парфии), убежав от страха в неприступные места, отступился от всего остального и лишь с трудом выкупил сотней талантов жену и наложниц, попавших в плен. И так, произведя грабеж с большою легкостью и без сопротивления, они дошли до Армении, все опустошая. Царем Армении был Тиридат, который, выйдя им навстречу и дав битву, едва не попался живым в плен во ,время самого боя; некто издали набросил ему на шею аркан и готовился уже притянуть его, если бы он не успел убежать, перерубив мечом веревку. Аланы, еще более рассвирепевшие вследствие битвы, опустошили страну и возвратились домой с большим количеством пленных и другой добычи из обоих царств».

Такую же картину рисует Амвросий: «Аланы … обрушились на племя мидян… страна была многолюдна и изобиловала скотом; без сопротивления она легко была доступна грабежу, сам царь мидян Пакор удалился в недоступные места, заботясь скорее о своем спасении, чем о царстве, так что жена, дети и наложницы были захвачены аланами, а впоследствии выкуплены за сто талантов. Не был избавлен от опасности и царь Армении Тиридат… во время сражения он чуть было не попал от наброшенной петли во власть врагов, если бы не разрубил проворно преострым мечом безобразного узла. Ибо аланы искусны, и у них в обычае накинуть петлю и опутать врага, вследствие какой-то надменности от собственной храбрости и гордого презрения к прочим…».

Таким образом, все источники — и закавказские, и античные — главенствующую роль в описываемых событиях отводят аланам Базука и Амбазука.

В рассказе Мовсеса Хоренаци большой интерес вызывает указание на то, что аланы «привели на свою сторону почти половину Иверии». Это свидетельство перекликается с сообщениями древнегрузинских и древнеармянских летописей и историков о «двоецарствии в Картли» (согласно «Картлис цховреба», оно началось в 57 г. н. э.). Речь, вероятно, идет о возвышении «вторых лиц в царстве», являющихся, обычно, членами правящего рода (дядя, брат, сын, племянник царя). Усиление противоречий в правящих кругах поощрялось соседними государствами, заинтересованными в ослаблении Картли.

О борьбе между членами царской семьи в Иверии нам известно и по римским источникам. Тацит говорит о примирении императором Тиберием «ивера Митридата… с царствовавшим в своей стране братом его Фарасманом». Далее Тацит характеризует Радамиста, сына фарасмана: «Статный, отличавшийся редкою телесною силой, овладевший всеми науками и искусствами, которым обучают на его родине, он был широко известен и среди соседних народов». Фарасман стал «опасаться охваченного жаждою власти и опирающегося на народную любовь юношу» и в конце концов умертвил его. Причем, интересно, что Радамиста поддерживал царь Армении.

В свете изложенного особую актуальность приобретают указания Мовсеса Хоренаци на то, что вторгшиеся в Армению аланы (Базук и Амбазук) привлекли на свою сторону лишь половину Иверии». Очевидно, другая половина находилась в союзе с армянами. В закавказских источниках указывается, какая часть Иверии находилась в одном лагере с аланами. По «Картлис цховреба», возвращающиеся из похода аланы и грузины стали лагерем на р. Иори, здесь стали делить пленных и трофеи. Здесь же произошла битва с преследовавшим их армянским войском. Также и по Мовсесу Хоренаци, алано-грузинское войско стояло «на северном берегу реки (Куры)». Следовательно, союзницей аланских царей Базука и Амбазука являлась левобережная Иверия —принадлежавшая, по грузинским источникам, «мцхетским (т.е. настоящим) царям». Правобережная Картли (домен армазского «второго» царя) в этой войне, вероятно, поддерживала армян. То, что Базук и Амбазук находились в союзе именно с царем Картли, а не с восставшим против него «вторым после царя лицом», подтверждает Иосиф Флавий, говоривший о заключении аланами союза именно «с царем гирканов (иверов), ибо он владел проходом».

Резюмируя изложенное, присоединимся к мнению академика Г. А. Меликишвили: поход алан Базука и Амбазука был обусловлен не только внешнеполитической обстановкой, но и внутренним положением Иверии. Ее царь воспользовался закавказским походом алан для укрепления своих пошатнувшихся позиций внутри страны, для восстановления своего господства над отпавшей правобережной Картли. Иными словами, Базук и Амбазук оказали решающее влияние на развитие событий в Иверии.

О прочности алано-иверийских отношений свидетельствует и факт заточения пленного армянского царевича Зорсина в Дарьяльской крепости, о чем говорят как грузинские, так и армянские памятники. О степени контактов говорит и сармато-аланское происхождение имени сына царя Иверии Фарасмана — Радамиста. В переводе с др.-иран. Радамист означает «получающий первую награду». Такое почетное аланское имя, данное царевичу (возможно, в зрелом возрасте) вполне соответствует ему, учитывая характеристику Радамиста, приведенную выше.

Об интенсивных контактах сармато-аланских племен с древнегрузинскими племенами убедительно свидетельствует археологический материал. Г. А. Ломтиадзе ставил вопрос о генезисе сарматской культуры и ее связях с южнокавказской культурой. Г. А. Меликишвили заострял внимание на «интенсивном проникновении» в Грузию выходцев «из сарматских или сарматизированных областей». Аланы, подчеркивал академик, «в значительном количестве» привлекались правителями Картли для участия «в их постоянных воинских отрядах», т. е. дружинах. «Некоторые из них, надо думать, успешно прокладывали себе путь в иберийскую знать». Этот процесс со времен Базука и Амбазука не ослабевал.

Во II в. Фарасман II организовал вторжение алан в парфянские и римские владения. Согласно свидетельству Диона Кассия, эта война «сильно потрясла Мидию, коснулась также Армении и Каппадокии». Парфянский царь Вологес II (122—149 гг.) вынужден был откупиться от алан «дарами».

Участие значительного числа представителей военной аристократии алан в операциях дружин правителей Картли сказывалось на этническом составе иверийской знати — часть ее была аланами по происхождению (Г. А. Меликишвили, Г. В. Цулая, Г. Д. Тогошвили). В этой связи огромный интерес представляют армазские эпиграфические надписи, обнаруженные в районе Мцхеты — древней столицы Картли. Значение этих надписей трудно переоценить — в них упоминается целый ряд высших должностных лиц Картлийского царства I—II вв., имеющих большое значение для изучения социально-политического строя Иверии.

Значительная доля упоминаемых в армазских надписях имен сармато-аланского происхождения, например: питиахши Сарагас (сар+агас=«с невредимой головой»), Аспарук (аспа+раука—«имеющий светлых коней»), двороуправитель Иодманган («тщедушный») и др. Но особый интерес представляет антропоним иверийского царя II в. Хсефарнуга, в имени которого выделяется корень фарн — аланское (осетинское) слово со значением «небесная благодать», «высшая сила». Г. А. Меликишвили и Ю. С. Гаглойти обратили внимание на то, что в армазской надписи отсутствует упоминание имени отца Хсефарнуга. Данное обстоятельство выглядит странно, т. к. перечисляемые вместе с Хсефарнугом высшие должностные лица Иверии фигурируют в эпитафии вместе с отцами. Исключением является царь Фарасман, предшественник Хсефарнуга, имя отца которого также не указано. Как заметил Г. А. Меликишвили, это могло быть результатом сознательного нежелания упомянуть отца Хсефарнуга. По данным хроники Леонтия Мровели, Фарасмана отравили в результате дворцового заговора. На основании перечисленных фактов Г. А. Меликишвили пришел к выводу, что отец Хсефарнуга не был царем, а сам он, возможно, пришел к власти в результате этого заговора.

Интересный момент подметил Ю. С. Гаглойти у известного исследователя кавказских древностей Ф. Д. де Монпере. Анализируя грузино-аланские взаимоотношения начала и. э., французский ученый писал: «Судя по тексту (Флавия) Арриана, осетины не только заключили союз с Грузией, но и подчинили это царство своему господству».

Хотя последний сюжет нуждается в уточнении, участие аланской аристократии в формировании иверийской знати несомненно.

Баракад (от осетин, бæркад «изобилие») — «второй царь». Информацию о нем и царевне Сатиник содержит ряд древнеармянских источников V в.: два «Жития», «История Армении» Мовсеса Хоренаци. Рассказ о них, в сокращенном варианте повторенный в трудах армянских историков X в. Иоаннеса Драсханакертци и епископа Ухтанеса, имеет фольклорную основу. Но, по мнению К. С. Тер-Давтяна, в нем отражены отголоски реальных исторических событий начала н. э. Содержание источника таково.

Во время похода в Армению сын аланского царя был захвачен и приведен к Арташесу. Попытки царя алан освободить сына из плена не увенчались успехом. В конфликт вмешалась царевна Сатиник и дело закончилось освобождением ее брата; а сама она вышла замуж за царя Арташеса. Вместе с нею в Армению прибыла группа сородичей. «Это были мужи видные и представительные, царского рода и главные среди дворцовых и военных чинов при дворце царя алан». Старший среди них, по имени Баракад, на родине «был вторым по престолу соцарствующим царя». Оставшиеся при дворе Арташеса аланы вскоре (после проповедей монахов Воскянов) приняли крещение и отправились отшельничать на гору Коса-Таг. Через 44 года новый царь алан Гигианос (Датианос) узнал о том, что много лет назад некоторые бывшие аланские полководцы отправились с царицей Сатиник, крестились и не желают «поклоняться богам царей аланских и армянских». Гигианос послал за «святыми мужами» отряд воинов во главе с военачальником Барлахом (ср.: осетин бæллæх «беда»). Однако вероотступники отказались выехать на родину и в соответствии с наказом царя Барлах перебил их.

Приведенный фольклорный сюжет уже становился предметом анализа специалистов. Ж. Дюмезиль и В. И. Абаев привели ряд интересных параллелей между Сатиник древнеармянских источников и Сатаной нартовского эпоса. В. А. Кузнецов, подчеркнув значимость предания о Баракаде для выяснения не только армяно-аланских контактов, то и фактов внутренней жизни алан, привлек его для реконструкции ранних этапов распространения христианства у алан. Нас интересует социальная информация, содержащаяся в этом памятнике.

И «Жития» и Мовсес Хоренаци единодушно причисляют Баракада и Сатиник к царскому роду алан. Баракад в своем племени был «вторым по престолу», т. е. вторым лицом после царя. Хоренаци в уста Сатиник вложил слова о том, что ее родственники являлись «потомками богов», а таковыми могли считаться только представители правящей династии. Вспомним, например, аргументы скифских царей о божественной санкции их власти и священном характере их особ. Укажем на этимологию имени аланского царевича Баракада — бæркад «изобилие». Связь антропонима со словом бæркад тем более вероятно, что один из главных сановников «среди дворцовых и военных чинов» алан мог носить имя, указывающее на его богатство.

Вскоре после свадьбы аланской царевны и Арташеса умер отец Сатиник и править должен был ее брат. Но трон захватил его противник. Арташес послал полководца Смбата «с войском на землю Аланов на помощь брату Сатиник… Смбат опустошил землю его врагов, которых в большом множестве отвел в плен в Арташет». Царь приказал пленных поселить на юго-восточной стороне Масиса, дав этой местности «название Артаза; потому что земля, откуда переведены пленные, до сего времени называется Артазом».

Данный сюжет свидетельствует не о внутриплеменной борьбе за лидерство, а скорее указывает на межплеменные столкновения в конфедерации алан. К такому выводу склоняют два фрагмента из «Истории Армении». Противники брата Сатиник «завладели их землею»; Смбат, придя на помощь брату Сатиник, «опустошил землю его врагов». Следовательно, здесь речь идет о двух племенных княжениях и борьбе за лидерство над обоими. Причем, Мовсес Хоренаци локализует их конкретно: «Земля, откуда переведены пленные, до сего времени называется Артазом». Армянские авторы со времен Мовсеса считали Артаз (Ардоз) исконной территорией некоторых аланских племен на Северном Кавказе. Этимологическое значение Ардоз — «поляна, равнина». В. Ф. Миллер связывал местность Ардоз с Владикавказской равниной. А. В. Гадло конкретизировал эту точку зрения: «Ардоз Кавказских гор» — это весь район низменности, орошаемый Тереком, до его поворота на северо-восток ниже впадения р. Сунжи.

Анализируемые источники содержат информацию о серьезных конфликтах внутри правящих династий аланских племен. Начнем с того, что отец Сатиник не случайно, видимо, отослал Баракада в Армению. Таким образом он избавился от одного из своих главных конкурентов. Древнеармянские «Жития» отводят Баракаду видное место в социальной структуре аланского общества. Эти источники впервые знакомят нас с институтом «второго царя» у алан: Баракад был «вторым по престолу соцарствующим царя». Барлах, прибывший в Армению за аланами-отшельниками, также упоминал должность «второго царя». Обращаясь к Баракаду, он предлагал: «Возвратись к прежним почестям, воссядешь на втором престоле».

Конечно, существование столь могучего «второго лица» не могло долго продолжаться и царская власть должна была приложить все усилия для ликвидации этого института. В противном случае царь сам рисковал потерять власть. В свете изложенного, отсылку Баракада в Армению в свадебном поезде Сатиник следует рассматривать как попытку ликвидации рассматриваемого института. Аналогичные процессы протекали в то время у многих народов.

Судя по имеющимся источникам, «вторые цари» в Алании, Грузии и Армении являлись близкими людьми монархов, часто даже родственниками (братьями, сыновьями).

В чем причина такой структуры верховной власти? Однозначно ответить пока трудно. Возможно, мы имеем дело с остаточными явлениями в организации управления предшествующих эпох. На определенном этапе развития многих этносоциальных организмов воображение народа наделяло царя сверхъестественными способностями, полагая, что общественная жизнь и ход природных явлений находятся под его контролем. Вера в его божественную силу и страх потерять ее приводили к табуированию почти всех действий царя и предметов вокруг него. Жизнь его постепенно превращалась в цепь строгих запретов и он все более устранялся от управления. В таких условиях правящая династия, если ей удавалось, реальную власть передавала кому-либо из своих членов. В других случаях нити управления сосредотачивались в руках соперников. При любом варианте какое-то время существовала двойственная структура власти. В одних случаях новая знать, узурпировав власть, продолжительный период сознательно сохраняла для «прикрытия» правящий прежде клан. Так, например, положение кагана у хазар и кенде у мадьяр сложилось в результате захвата власти новыми династиями, нуждавшимися в прикрытии авторитетом традиционных правителей. У других народов (алан, грузин) историческое развитие довольно быстро привело к ликвидации (или попытке уничтожения) «двоецарствия». Очевидно это объясняется примерно равными возможностями противоборствующих группировок в борьбе за реальное лидерство внутри общности, что ожесточало борьбу за трон.

В рассматриваемом предании о Баракаде мы, как представляется, имеем дело с фольклорным отражением такой борьбы. Свидетельством этого является убийство алан-христиан, живших на горе Коса-Таг..

Для выяснения причин их гибели необходимо восстановить последовательность правления царей у соплеменников Баркада. Сопоставляя информацию «Житий» и Хоренаци, мы можем решить этот вопрос. Сначала царем был отец Сатиник, затем ее брат Шапух* и наконец — Гигианос (Датианос). Последний ничего не знал об аланских отшельниках. О вероотступничестве ему рассказали «некоторые из аланов, которые ездили в Армению: после смерти Сатиник они подружились с ее сыновьями и расспросив, осведомились о святых мужах, что (живут) на горе; в особенности хорошо знал обо всем этом некий на-харар (вельможа) по имени Скуер…» Гигианос послал за алан-скими отшельниками отряд во главе с Барлахом, наказав убедить «их многочисленными подарками вернуться сюда, если же не захотят вернуться, всех предайте мечу». Барлах, уже в Армении узнав о принадлежности Баракада к высшему слою военной аристократии и той роли, которую он прежде играл при дворе царя алан, уговаривал христианина: «возвратись к прежним почестям, воссядешь на втором престоле (подушке) и в славе и покое проведешь дни старости своей». Как уже отмечалось, отшельники отказались вернуться на родину и были перебиты.

В чем же причина конфликта между Баракадом и Гигианосом? Что они не поделили, находясь в сотнях километров друг от друга и не будучи даже знакомы? На наш взгляд, за туманными известиями древнеармянских памятников скрывается конфликт противоборствующих группировок в аланском обществе. Само по себе отступление от языческих верований в тогдашних условиях — тяжкое преступление. Но только оно вряд ли могло привести к столь жестокому наказанию (ведь Арташес, отец и братья Сатиник не расправились с отшельниками). Конечно, крещение Баракада и его сподвижников не нашло понимания и одобрения у Сатиник. «Поэтому царица встречала их с неудовольствием, ибо боялась, как бы царь и сыновья царские не подумали, что она согласна со своими сородичами, учителям же их, Воскеанам, запретила показываться во дворце». Узнав об этом и «увидев, что лицо родственницы их Сатиник не так доброжелательно, как раньше, (аланы-христиане) и сами начали избегать ее дворца».

После смерти Сатиник и Шапуха сведения о «святых мужах», просачиваясь в Аланию, стали использоваться противниками кривящего клана в борьбе за престол. Скорее всего этим противником являлось жречество. Подобные конфликты, в основе которых лежала борьба за власть между различными группировками внутри господствующего слоя, на заключительных этапах классообразования и в раннеклассовых обществах не были редкостью. Известно о борьбе кшатриев и брахманов за руководящее положение в древней Индии. Аналогичную картину Тацит и Марцеллин отметили у германских племен. Из рассказа Геродота о скифах можно заключить, что отношения между царем и жрецами-гадателями далеко не всегда были идиллическими. За убийствами Анахарсиса и Скила лежит, быть может, конфликт между жречеством и носителями светской власти. Геродот же изложил официальную точку зрения, предложенную ему Тимном—доверенным лицом скифского царя. Официальная мотивировка убийства Анахарсиса, естественно, акцентировала внимание на поступках (действительных или мнимых) царевича, способных вызвать наибольшее осуждение скифов, а именно на его совершившееся, якобы, отступничество от родных богов и обычаев.

Вероятно, нечто подобное имело место и у алан. Противники правящей династии пытались, очевидно, использовать факт «нежелания поклоняться богам царей аланских» некоторыми членами царского рода, оказавшимися в Армении. В период классообразования авторитет, личные качества претендента имели немаловажное значение в борьбе за лидерство. В таких условиях вероотступничество (даже дальних родственников) являлось серьезным преступлением и грозило лидеру потерей многих сторонников, а в конечном итоге — трона. В связи с этим становятся понятными жестокие меры Гигианоса в отношении аланских отшельников с горы Коса-Таг.

Распараген — царь роксаланов начала II в., активный участник важнейших политических событий на Дунае.

В конце I в. даки Децибала перерезали в районе Железных ворот на Дунае единственный узкий коридор, связывавший роксаланов с язигами (сарматами). В начавшейся затем дако-римской войне язиги заняли выжидательную позицию. В 83 г. в битве при Топае даки потерпели тяжелое поражение. Силы римских войск также истощились. Язиги посчитали момент благоприятным для вмешательства в войну и в одном из сражений уничтожили целый римский легион вместе с легатом. После этого в войну вступили союзники язигов — роксаланы и германское племя свебов. Встревоженный император Домициан предложил мир и даже обещал платить ежегодную дань. Союзники, приняв условия, тем не менее фактически продолжали войну. В апреле 92 г. Домициан выступил против сарматов, нанес им поражение и в январе 93 г. вернулся в Рим. Боевые действия не прекращались вплоть до смерти Домициана и воцарения престарелого Нерва. После его кратковременного правления римский престол занял Троян — опытный генерал Домициана, хорошо знавший как театр военных действий, так и традиции и обычаи сарматов. Пять долгих лет он вел кропотливую подготовку к походу. В начале II в. Троян относительно легко оккупировал Дакию, тем самым изолировав язигов от роксаланов. Последним он предложил платить дань и временно обеспечил их нейтралитет.

Однако Троян так и не смог нанести решающего удара по язигам. Более того, последние, понимая, что изоляция от роксаланов для них гибельна, перешли в контрнаступление, большими силами вторглись в Нижнюю Паннонию и в только что завоеванную римлянами Дакию. Осенью 117 г. язиги выступили совместно с роксаланами Распарагена. В качестве предлога роксаланы представили свои жалобы на якобы имевшее место «уменьшение дани». Новый римский император Андриан, чтобы окончательно не потерять плоды побед своего предшественника, поспешил отправиться в Мезию для заключения мира с царем роксаланов Распарагеном. В преклонном возрасте последний принял римское гражданство и был похоронен в городе Пола. Его сын поставил ему памятник, на котором есть текст со словами: «царь сарматов»; но в источниках упоминается и другой титул — «царь роксаланов». Очевидно, это связано с тем, что при заключении мира с Домицианом Распараген представлял и язигов, и роксаланов. Кстати, имя это представляет собой кальку с сармато-аланского (по В. И. Абаеву) Растбарагон «честный, справедливый». Правда, сам же В. И. Абаев считает возможным Распараген выводить из корня спар «наступать».

До июля 119 г. язиги безуспешно пытались прорвать блокаду Венгрии. От роксаланов их отделяла непрерывная линия укреплений, гарнизоны которых император Андриан успел увеличить. Кроме того, массивная двойная стена в несколько метров толщиной и три метра высотой на протяжении 94 миль шла от левого берега Прута до Днестра и кончалась у современного города Бендеры в Молдове. Эти укрепления запирали роксаланов в пределах нижнедунайской низменности.

Ашхадар—аланский правитель начала IV в. Мовсес Хоренаци упоминает его в рассказе о правлении армянского царя Трдата III (298—330 гг.): «Трдат, по возвращении в нашу страну, посылает аспета Смбата, отца Багарата, привести ему в жены девицу Ашхен, дочь Ашхадара …приказал записать ее в Аршакуни, облечь в пурпур, возложить на нее корону, дабы она могла стать супругою царя».

По мнению Р. А. Габриелян, армянский царь решил установить мирные, дружественные отношения с аланами. Как это часто бывало в эпоху средневековья, дружественные отношения закреплялись династическим браком. Женившись на аланской царевне, Трдат, таким образом, не только оградил свою страну от опустошительных набегов алан, но и приобрел сильного, надежного союзника. Подтверждением этому являются многочисленные факты участия аланских дружин в отражении агрессии в Армению.

Интересна интерпретация армянскими учеными аланских антропонимов. Г. М. Налбандян, обратив внимание «на внутреннюю связь между именами Ашхен и Ашхадар», оба имени выводил из иранского корня хша «власть». Исходя из этого, Ашхен отождествляется им с осетинской формой æхсин (æхшин) — «госпожа», «княгиня». По убеждению ученого, именно из этой осетинской формы перестановкой «х» и «ш» «образуется армянское имя Ашхен». Имя Ашхадар Г. М. Налбандяном также выводится из иранского: оно образовано от хша «власть»+дар «иметь», «править», в целом — «имеющий власть».

Равсимод — царь роксаланов начала IV в. В конце III в. язиги начали новую фазу борьбы против Римской империи. Постепенно в нее были вовлечены большие массы роксаланов и алан. Эти «Дунайские войны» с перерывами продолжались до 374 г. Дружины ираноязычных племен проникали далеко вглубь империи, докатываясь до Вены. Рим постоянно находился в напряжении, сражаясь с объединенными отрядами сарматов.

Одним из участников Дунайских войн был царь роксаланов Равсимод. В 332 г. его дружина «переправилась на судах через Истр» и атаковала римлян. Равсимод безуспешно осаждал хорошо укрепленную крепость Кампону.

Арсаком — «скиф», упоминаемый Лукианом Самасатским (II в.). Лукиан относит Арсакома к «бедным и простым скифам». Но последний, очевидно, выделялся среди соплеменников, ибо был послан к царю боспорцев Левканору за данью, «которую постоянно платили боспорцы, а. тогда просрочили почти на три месяца».

Выполнив поручение, Арсаком остался на пир, устроенный в его честь царем Левканором. Во время обеда он увидел царевну Мазею и сразу же влюбился в нее. За столом находилось немало «царей и царевичей соседних народов», специально приехавших свататься. По обычаям боспорцев каждый жених получал чашу, выливал ее содержимое на стол, «осыпая себя при этом похвалами, насколько каждый может похвастать или благородством происхождения, или богатством, или могуществом». После того как многие претенденты на руку Мазей поступили подобным образом, Арсаком потребовал чашу, но не вылил ее содержимое, а, напротив, выпил ее залпом и сказал: «Царь, отдай мне в замужество свою дочь Мазею, потому что я далеко превосхожу этих и богатством и владениями». На удивленный вопрос Левканора: «А сколько у тебя, Арсаком, стад или телег? Ведь в этом заключается ваше богатство» — последовал ответ: «У меня нет ни телег, ни стад, но есть два верных и добрых друга».

Арсаком был талантливым военным предводителем. Лукиан описывает связанный с ним набор военного отряда. Это описание очень важно для историков, т. к. характеризует один из этапов формирования военной аристократии. Арсаком принес в. жертву быка, сварил мясо, а сам, разостлав на земле шкуру, сел на нее. «Все желающие подходят, берут по части мяса и, став правой ногой на шкуру», обещают доставить бесплатно — кто несколько всадников, кто пеших, а кто—только самого себя. «Такое войско держится очень крепко и для врагов непобедимо, как связанное клятвой, ибо вступление на шкуру равносильно клятве. Так поступил и Арсаком; у него собралось около 5000 всадников, а тяжело вооруженных и пеших вместе 20000».

Статуя Буса-Белояра, обнаруженная в 18 веке в притоке Подкумка под Пятигорском



А это знаменитые аланские черепа в музее “Крепость” города Кисловодска. Немного на земле мест, где люди носили такую странную форму черепа. (Черепной объём, кстати, около 2000 куб. см..)


Аланы в эпоху «Великого переселения народов». Часть 1.
Конец IV в. стал важной вехой в истории не только алан, но и всей Европы. В этот период началось так называемое «Великое переселение народов», вызванное передвижением гуннских пле­мен с Востока на Запад. По свидетельству Аммиана Марцеллина, гунны «не знают над собой строгой царской власти и доволь­ствуются предводительством кого-нибудь из своих старейшин». Аланы в это же время проживали на огромной территории При­азовья, Подонья и Предкавказья. Племена их возглавляли родоплеменные вожди («скептухи» античных авторов). К IV в. существенно усилилась роль военной аристократии («багатары», «военные чины»). Аммиан Марцеллин оставил интересное опи­сание быта алан. Часть племен вела оседлый образ жизни, питаясь «полевыми плодами; все остальные, кочующие по обшир­ным степям, никогда не испытывавшим ни сохи, ни посевов… питаются отвратительным образом по-звериному. Все их иму­щество, жилища и бедная утварь сложены на покрытых корой кибитках; они беспрепятственно переезжают, когда вздумает­ся, перевозя, куда заблагорассудится, свои повозки».

В III—IV вв. сарматские племена Северного Причерноморья вступили в контакт с готами. В середине IV в. здесь сложился остготский союз племен во главе с Германарихом. Часть сармато-алан входила в состав этого союза. Готы, как и аланы, на­ходились на стадии военной демократии. Но у готов очень вели­ка была роль жреческого сословия. По свидетельству Диона Златоуста, из среды жрецов «поставлялись короли». Самым почитаемым божеством у готов был бог войны Марс. «Этого Мар­са готы постоянно ублажали жесточайшим культом (жертвою ему было умерщвление пленных), полагая, что возглавителя войн пристойно умилостивить пролитием человеческой крови. Ему посвящалась первая добыча, в его честь подвешивали на ство­лах деревьев трофеи». Божество войны весьма почиталось и аланами. Поданным Аммиана Марцеллина, аланы поклонялись мечу, воткнутому в землю.

В 372 г. огромные орды гуннов форсировали Волгу и втор­глись в земли алан. Главный удар гунны нанесли по аланам При­азовья и их союзникам — готам. Гунны многих алан «перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе по условиям мир­ного договора». По свидетельству Иордана, гунны подчинили часть алан, «обессилив их частыми стычками». С их помощью они напали на готов Германариха и одержали победу. После этого гунно-аланский союз двинулся в Западную Европу, а часть готов и алан — в Константинополь. В Византии гото-аланские дружины играли важную роль, их предводители (в первую оче­редь аланские «багатары») фактически определяли развитие событий в Восточноримской империи. Так, например, одно аланское семейство военных аристократов (три поколения) на про­тяжении полувека — во время правления императоров Феодосия II, Маркиана и Льва—удерживало господствующее положе­ние в Константинополе.

Несколько аланских племен в составе гуннских орд в 376 г. появились на Нижнем Дунае и с этого времени неоднократно совершали набеги на Римскую империю. В одном из писем Иероним отметил, что варвары, среди которых названы и аланы, рас­пространились между Константинополем и Альпами; всюду здесь «уже более двадцати лет проливается римская кровь. …Опусто­шают, присваивают, хищнически захватывают готов, сарматов, квадов, алан, гуннов, вандалов, маркоманнов». Но и наиболее опасными врагами Римской империи источники считают готов, гуннов и алан. Эти объединенные силы в 378 г. нанесли страш­ной силы удар по Римской империи; в битве под Андрианополем было убито 40 тысяч лучших римских легионеров во главе с императором Валентом. По оценке видного советского истори­ка Н. А. Машкина, «битва при Андрианополе имела огромное всемирно-историческое значение», ибо в результате ее импе­рии был нанесен удар, от которого Рим уже не смог оправиться. В этой битве аланская конница, согласно Аммиану Марцеллину, сыграла решающую роль.

Римские императоры стали привлекать «варварские» племе­на на военную службу, поселяя их за жалованье и земельные наделы вдоль границ Рима. При императоре Грациане (375— 383 гг.) аланы включаются в состав римской армии. В 380 г. во­ждями гото-аланских дружин, расположенных в Паннонии, были Алафей и Сафрак. По данным Л. Варади, алан в войске Сафрака было 20 тысяч воинов. Интересно отметить, что император Грациан перед войсками появлялся в аланском вооружении.

Заслуживает упоминания история западно-римского импе­ратора Максимина, наследника Грациана. Отцом Максимина был гот, мать аланка. Максимин обладал незаурядными способностями, поступил на службу в римскую кавалерию в Британии. Поддержанный римскими войсками в Галлии, он после гибели Грациана захватил престол и стал первым императором «варварского» происхождения.

В V в. аланы продолжали играть важную роль в политической жизни Европы. Иордан отметил алан во главе с Сангибаном, Григорий Турский — алан с их вождем Реслендиалом; аланы под предводительством Гоара, направленные патриацием Аэцием в Арморику, и аланы Беорга, напавшие на Северную Италию — все они отделились от той группы, которая вместе с вандала­ми перешла Рейн в последний день 406 г. и расселилась в Гал­лии. Часть их осела возле Луары, другая группа разместилась на Роне и по ее притоку Изеру; третья — остановилась около Гаронны. Некоторая часть алан продолжала сопровождать ван­далов и перешла с ними в Испанию в 409 г. Гейзерих (428—477 гг.) перед отправкой в Северную Африку в 429 г. распределил свое войско по отрядам, состоявших из вандалов и алан. Число воинов достигало 50 тысяч. Вероятно, аланы слились с вандалами. В «Хронике» Идация (умер около 470 г.) имеется сведение, что в 418 г. погиб последний аланский «король Аудак… и унич­тожилось» аланское королевство, т. к. много алан погибло в во­йне с вестготами. После этого аланы подчинились вождю ванда­лов Гунтариху, предшественнику Гейзериха.

Аланы. Кавказский форпост
http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=YsWUVvvG1_8#

Незадолго до этого некоторые аланские дружины вместе с вес­тготами Алариха двинулись в Южную Галлию. Они захватили Нарбонну, Тулузу и Бордо, но в Базасе были остановлены. Граф Павлин из Пеллы рискнул выбраться из осажденного города для переговоров с вождем алан. За спасение своей семьи граф поо­бещал аланам земли для расселения. Разработав детальный план, вождь алан в качестве заложников отправил в Базас свою жену и любимого сына. Графу разрешили вернуться в город, а аланы раз­вернули свои войска кольцом вокруг крепости. Вестготы вынуж­дены были снять осаду. В соответствии с соглашением, аланы получили землю между Тулузой и Средиземным морем, причем они могли держать под контролем дороги, связывавшие Галлию с Испанией.

Такова в самом кратком виде история алан, ушедших с гунна­ми в Европу.

Сильное влияние гуннское нашествие оказало и на алан, ос­тавшихся на Северном Кавказе. Армянские источники указыва­ют, что в середине V в. гунны сохраняли свои позиции на Север­ном Кавказе, располагаясь в непосредственной близости к ущель­ям, отделявшим их от Албании. На рубеже V—VI вв. в область по­литического господства алан не входил стратегически важный Дарьяльский проход. По сведениям Прокопия Кесарийского, при императоре Анастасии (491—518 гг.) проходом владел «гунн Амбазук», имя которого указывает на его связь с аланской элитой. В 507 или 508 г. персидский царь Кавад прогнал детей Амбазука и захватил проход. Согласно хронике Захария Ритора, Кавад на­стойчиво спрашивал с византийцев сумму в 5 кентинариев золотом, которое он получал в качестве платы за содержание персид­ского гарнизона, оберегавшего Дарьяльский проход от гуннов.

Эти события конца IV—начала VI вв. затронули группы алан, проживавших на равнине и в предгорьях Северного Кавказа. В их среде активно шел процесс выделения сословия профессиональных воинов —дружинников. Отрыву военной аристократии от ря­довой массы населения в I половине I тысячелетия способствова­ло и освоение аланами новых территорий на равнине и в ущельях Центрального Кавказа. Смешение с коренными жителями приве­ло к замене родового принципа организации поселений и форми­рования воинских контингентов на территориальный. Этот про­цесс еще более усилился после гуннского нашествия, которое коренным образом изменило относительно стабильную этнополи­тическую обстановку в Предкавказье, привело к перемещению больших масс населения, установлению доминации кочевых пле­мен. Археологических памятников алан V в. — столетия, полного крупных потрясений — исследовано пока мало. На территории Северной Осетии можно отметить могильники у с. Брут и с. Ок­тябрьское, крупное городище в районе с. Зилга. Это памятники алан, живших здесь оседло еще в догуннское время. В их среде, судя по погребальному обряду, уже имела место социальная диф­ференциация. Рядовое население хоронили в грунтовых ямах, тогда как знать погребали в глубоких, тщательно высеченных в глине катакомбах. Принадлежность катакомб социальным верхам подтверждается наличием в них обломков железных мечей и кинжалов, золотых вещей и т. д.

Сложные миграционные процессы и изменения этнополитической обстановки в регионе на рубеже IV—V вв. привели к необходи­мости реорганизации управления у алан. Потребность в этом дик­товалась как необходимостью регулирования отношений с мест­ным населением, так и защиты своей территории от давления извне. Говоря словами Ф. Энгельса, новое условие подрывало родовой строй двояким образом: «Во-первых, оно создавало пуб­личную власть, которая уже не совпадала просто-напросто с сово­купностью вооруженного народа; во-вторых, оно впервые разделяло народ для общественных целей не по родственным группам, а по проживанию на одной территории». Важнейшие дела все чаще стали решаться «царями» и их окружением — советом. Ин­тересное описание совета грузинского «царя» Вахтанга (сер. V в.) оставил Джуаншер: Вахтанг созвал «знатных картлийцев и собрал их всех в городе. И устроившись в одном из зданий, воссел на высоком престоле. На престоле же восседал спаспет Джуаншер и оба его епископа, а все прочие эриставы расселись по креслам, а тысячники и сотники и прочие воины тут же стояли навытяжку».

Союзы этнотерриториальных групп алан возглавляли «цари». Источники указывают на «соцарствующих» архонтов — совет, в котором каждый знал свое место. Аланский военачальник Барлах, отправленный в Армению за бывшим аланским военачальни­ком Баракадом, уговаривал его вернуться на родину: «Согласись со мной и вновь удостоишься прежнего положения и возляжешь на втором месте (после царя)».

Армянские источники V в. к элите аланского общества, поми­мо «царей», «дворцовых и военных чинов», причисляли и «нахараров». Последний термин иранского происхождения. Его этимологическое значение — «областной правитель». Как показал А. П. Новосельцев, в начале н.э. прежние армянские наместничества превратились в полусамостоятельные княжества, владельцы ко­торых известны как нахарары. У них в ту пору были свои замки, дружины и определенная территория.

Судя по армянским источникам, военной аристократии при­надлежало видное место в аланском обществе середины I тыся­челетия. Вместе с тем, те же источники отделяют «военные чины» от «нахараров», т. е. военную аристократию названные источники отделяют от родовой знати. И тот и другой тип знати далеко от­стоял от рядового населения. Разделение всего народа на «благородных» и «неблагородных» — важный шаг к разрушению родо­вого строя. Такое разделение «раскрывает перед нами новые, незаметно развившиеся общественные элементы. Оно показывает, что вошедшее в обычай замещение родовых должностей чле­нами определенных семей превратилось уже в мало оспаривае­мое право этих семей на занятие общественных должностей; что эти семьи …начали складываться вне своих родов в особый при­вилегированный класс и что эти их притязания были освещены только еще зарождавшимся государством».

Начало второй половины I тысячелетия на Кавказе ознамено­валось крупными политическими потрясениями—столкновением Византии с Ираном. В этот конфликт были втянуты практически все народы региона. Участие алан в войнах между Византией и Ираном оказало серьезное воздействие на социальные процес­сы, способствуя дальнейшему отрыву элиты и особенно военной аристократии от массы рядовых соплеменников. В середине I ты­сячелетия обособилась социальная группа знатных профессио­нальных конных воинов. Причем, военно-служилая знать алан была неоднородной. Дружины возглавляли вожди-полководцы («вторые цари» по терминологии Мовсеса Хоренаци). Сами дружинники раз­делялись на отдельные социальные слои. Это деление нашло от­ражение в языке. Высший слой дружинников назывался «багатарами». Следующая прослойка служилой знати обозначалась од­ним из ранних полувоенных-полусословных терминов — «алдар». Он восходит к периоду военной демократии и первоначально обоз­начал не более как «военный предводитель». Интересно, что в венгерском слове, заимствованном у алан, оно означает «началь­ник охраны», «начальник сотни». Наконец, существовала прослойка конных воинов, живших, главным образом, крестьянским трудом и почти ничем не отличавшихся от рядовых общинников. По су­ществу, это та «молодшая дружина», которая известна по Киевс­кой Руси.

VI в. стал временем «демографического взрыва для того насе­ления северокавказских гор и предгорий, которое принято ото­ждествлять с аланами» (В. Б. Ковалевская). На увеличение плотности населения степных и горных районов Северного Кавказа указывают материалы могильников Гиляч, Тамгацык, у Вольного аула, с. Брут, с. Октябрьское, с. Мартан-Чу, на р. Березовке, у г. Майского, г. Пятигорска и др.

Демографический взрыв VI в. и увеличение плотности аланского населения имели большие социальные последствия. Назван­ные факторы вынуждают к более тесному сплочению как внутри, так и по отношению к внешнему миру. Союз родственных пле­мен (конфедерация) становится необходимостью, а вскоре становится необходимым слияние отдельных племенных кня­жений в общую территорию всего народа.
На первые роли в аланской среде выходила новая, воен­ная по происхождению, аристократия.


Аланы в эпоху «Великого переселения народов». Часть 2.
Саул (Савл) — предводитель аланских дружин в Римской империи начала V в. В 401 г. у Полиниции в битве римлян с вестготами он руководил ходом сражения. Объединенному римско-аланскому войску удалось разбить готского короля Алариха, спасшегося бегством. Это было третье поражение Алариха, и все три раза королю вестготов удавалось бежать. Из-за этого распространились слухи, будто римский полководец Стилихон и аланский вождь Саул не всегда верны империи. Когда Аларих с новыми войсками вторгся в Италию, Стилихон за помощью вновь обратился к аланам. Хотя они были сильно задеты необоснованными подозрениями римлян, Саул смог убедить соплеменников собраться в поход, и призвал их в случае необходимости отдать жизнь за империю.

В сражении у Вероны Стилихон аланам отвел главную роль. Аланский военачальник Саул (Савл), описанный современника-ми как маленький, покрытый шрамами воин с горящими глазами и мужественным лицом, возглавил один из флангов римской армии и нанес готам ощутимый удар. Его смерть в самой гуще сражения освободила алан от прежних подозрений. Гибель Саула настолько ошеломила войска, что они отступили. Однако, быстро оправившись, аланская конница помогла Стилихону восстановить боевой порядок.

Несмотря на смерть вождя, столь ярко продемонстировавшего верность воинскому долгу, аланы продолжали служить императору; когда в 405 г. над Римом нависла очередная угроза «варварского» вторжения, Стилихон вновь позвал алан на помощь.

Составлявщие основную часть армии Стилихона аланы — не просто наемные солдаты. Рим расселял алан в качестве колонистов. Им раздавались государственные земли с тем условием, что они обеспечат римскую армию войсками. Служба алан в Риме оказала заметное воздействие на уровень мастерства императорской кавалерии. Уже вскоре римские офицеры, отмечает Б. Бахрах, «считали императорскую кавалерию блестящей и не нуждавшейся в улучшении».

Гоар (Го+ар) — предводитель аланских племен в Западной Европе начала V в. Заключив договор с римлянами, он со своими дружинами поселился на стратегически важных местах. В 409 г. аланы и вандалы вошли в Испанию. После двух лет опустошительных набегов и грабежей они заключили соглашение с местными властями о разделении земли. Они надеялись, что империя признает за ними права федератов. Но Константин, римский военачальник на Западе, предпочел использовать незадолго до этого подчинившихся ему вестготов. С их помощью после трех лет войны он почти сломил сопротивление обоих противников. Но вскоре римская власть в Галлии настолько ослабела, что Гоар стал предпринимать активные самостоятельные действия. Вместе с вождем бургундов Гундахаром аланский вождь попытался некоего римлянина Иовина возвести на трон, провозгласив его в городке Монцене императором. Однако вскоре Иовин был разбит и Гоар вернулся в свои поселения в Северной Галлии, оставаясь на службе Рима.

На протяжении четверти века Гоар верно служил императору, в то время как соседи алан бургундцы несколько раз высту-пали против Рима; правда, все восстания были подавлены легионерами во главе с Аэцием и его гуннскими союзниками. В начале 40-х годов V в., когда Аэцию стало ясно, что больше нельзя полагаться на гуннов, он обратился к Гоару с предложением поселить часть подчиненных ему племен в Орлеане, чтобы контролировать багаудов Арморики и удерживать вестготов от расширения своей территории к северу от Лауры. Гоар перенес свою столицу в Орлеан. Топонимические названия позволяют определить некоторые места, в которых осели аланы: Аленс, Аленкурт, Ле Аленс, Алленвиль ан-Дрю, Алленвиль-Буа, Алленвиль ан-Бос, Курталан, Алеенс (Эр и Луар).

Аэций издал особые распоряжения, предписывавшие местной знати поделиться с аланами землями и принять их как гостей. Тем не менее многие отказались выполнять приказы Аэция и даже оказали аланам вооруженное сопротивление. Гоару не стоило большого труда подавить локальные очаги сопротивления.

В 445—446 гг. армориканцы подняли восстание против власти Рима. Аэций приказал Гоару усмирить багаудов, в награду обещав конфискованное имущество непокорных передать аланам. Гоар собрал аланских воинов со всех поселений в Орлеане. В сопровождении большого ополчения и личной дружины он отправился на подавление восстания. На пути в Арморику аланы встретились с епископом Германусом, который попытался отговорить Гоара от намечавшегося предприятия. Последолгих переговоров Гоар согласился отменить поход в том случае, если Аэций изменит свой приказ. Однако Германусу не удалось договориться с Аэцием и около 450 г. Гоар разгромил восставших.

Вскоре после этого Гоар перестал править аланами в Орлеане и его место занял Сангибан. Источники не содержат сведений о смерти Гоара, хотя он был весьма значительной фигурой. Став военным предводителем в 406 г., он оставался им более четырех десятилетий. Гоар являлся популярной личностью не только среди алан, но и среди другого населения Галлии. Компания 446 г. показала, что Гоар еще в состоянии вести в бой свои войска. Вспомним, что у алан «считается счастливым тот, кто испускает дух в сражении, а стариков или умерших от случайных болезней они преследуют жестокими насмешками, как выродков и трусов» (Аммиан Марцеллин). Очевидно поэтому, несмотря на прежние заслуги, Гоара в 451 г. сменил Сангибан. Престарелый Гоар не играл более никакой роли, поэтому смерть его для современников прошла незамеченной.

Святой Гоар — аланский отшельник, канонизированный католической церковью. В Германии, в 30 км от Кобленца, на левом берегу Рейна находится городок Санкт-Гоар, а напротив, на правом берегу — Санкт-Гоархаузен. В средние века Санкт-Гоар являлся популярным местом паломничества, потому что в его главной церкви покоился прах почитаемого верующими святого Гоара. Здесь же отметим, что в Аквитании — области к северу от Луары (Западная Франция) до сих пор часто употребляется аланское имя Гоар.

Гоар происходил из знатной, богатой аланской семьи, жившей в Аквитании. Его родители носили римские имена, но, помятуя о своих аланских корнях, сына назвали Гоаром, вероятно в честь знаменитого аланского полководца. Молодой Гоар, родители которого уже были ортодоксальными христианами, стал священником и миссионером. Еще подростком он совершил поездку в район Трира, где построил небольшую келью у слияния Лохбаха и Рейна. Благочестивая репутация Гоара привлекала в его келью многочисленных пилигримов. По предположению Б. Бахраха, часть из них была аланами, проживавшими в Восточной Галлии. Гоар взял за правило давать всем посещавшим его приют и пищу. К великому ужасу всего духовенства, Гоар весьма обильно питался с гостями. За это он даже предстал перед епископским судом, т. к. отшельники не имели права притрагиваться к еде раньше полудня, а иногда и до захода солнца.

Защищая себя перед судом, Гоар заявил, что, во-первых, святость бога основывается не на материальных вещах, таких как еда, а на праведном мире и радости духа. Во-вторых, что он считал более важным, любой человек обязан оказывать гостеприимство всем, кто его посещает. По словам Гоара, с его стороны было бы крайне негостеприимно не принимать участия в трапезах вместе с гостями. Это отражение хорошо известного обычая алан.

Популярность Гоара была настолько велика, что несмотря на состоявшийся суд, руководство католической церкви вынуждено было впоследствии занести его в ранг святых.

Самбида— вождь аланских племен в Галлии. В 440 г. он согласился поселиться на пустующих землях в Валентине на реке Роне. Топонимические названия (Алан, Алансон, Аленсон) в этом районе свидетельствуют о сильном аланском влиянии в раннем средневековье. Аланы Самбида помогали римлянам не только в охране Южной Галлии, но и препятствовали проникновению вестготов на восток. Они принимали также участие в охране западных подступов к Альпам. Других сведений об аланском вожде по имени Самбида источники не содержат.

Сангибан — военный вождь алан, живших в середине V в. вокруг Орлеана. На посту вождя Сангибан сменил знаменитого Гоара. В 451 г. вторгшиеся в пределы Римской империи гунны Атиллы осадили резиденцию Сангибана — город Орлеан. После многодневной ожесточенной осады город оказался на грани падения. Положение спас римский полководец Аэций, отбросивший Атиллу до Шалона. В битве у Шалона на Каталаунских полях Западная Европа была спасена от угрозы гуннского нашествия и в этом значительную роль сыграли аланы, занимавшие центр войск. Битва на Каталаунских полях была чрезвычайно кровопролитной и упорной; по Иордану, с обеих сторон пало 180тысяч воинов. Дальнейшее движение гуннов в глубь Европы было остановлено.

Беоргар (по В. И. Абаеву — «имеющий много крупного скота») — предводитель аланских дружин в Галлии. В 457 г. римский император призвал алан на помощь в своей войне с вандалами в Испании . Поход, однако, окончился неудачей. После этого Беоргар совершил несколько набегов в Южную Галлию и Северную Италию. Попытка римлян положить этому конец ни к чему не привела, а в сражении у Тортоны был убит император Майоран. Аланы вторглись в Италию и опустошили северные области, пока их не разбил Рекимер, вестгот, находившийся на службе у римлян. В битве у Бергамо в 464 г. Беоргар погиб. Часть его разбитого войска осталась в Северной Италии среди проживавших там алан, другая часть вернулась в Галлию.

Аспар (восходит к спар «наступать») — алан по происхождению, крупный военный вождь, предводитель гото-аланских дружин, в результате Великого переселения народов оказавшихся в Византии. Восточно-римские историки Кандид Исавр, Приск, Прокопий Кесарийский, Феофан и другие неоднократно приводят сведения об Аспаре и членах его рода, которые на протяжении V столетия пользовались неограниченным влиянием в Византии и фактически определяли ход ее истории.

Еще отец Аспара—Ардабур (ард «божество», «клятва»+бирæ «много») — благодаря незаурядным личным качествам и военному таланту стал одним из командующих византийской армии. Незадолго до этого византийский император Феодосий I отправился на запад в поход на узурпатора Евгения. В Константинополе он оставил править своего старшего сына Аркадия.Но реальная власть оказалась в руках Руфина, галло-римского военачальника с большими способностями. Так как Феодосий взял с собой большую часть армии, Руфин для защиты столицы завербовал алан и готов. Именно из их среды вышел алан Ардабур. В византийской армии он дослужился до звания «магистра» — высший византийский военный чин. В 421 г. аланский полководец возглавил походы визинтийцев в Персию и Месопотамию. На берегах Евфрата Ардабур одержал блестящую победу, уничтожив персидскую гвардию, чьи воины громко именовались «бессмертными». Военный успех был настолько значимым, что 3 сентября 421 г. в Константинополе по этому поводу устроили пышные торжества.

К этому времени уже подрос и возмужал Аспар — сын Ардабура от брака с дочерью знатного гота Плинты. В 423—425 гг. оба аланских аристократа по поручению императора Феодосия II отправились в Западно-римскую империю с целью низвергнуть узурпатора Иоанна и возвести на престол внука Феодосия — Валентиана. Ардабур с пехотой отправился на кораблях; Аспар во главе кавалерии двинулся сушей. Шторм в Адриатике разметал корабли; чудом высадившийся на берег с горсткой воинов Ардабур попал в плен. Неожиданно появившийся у стен Равенны Аспар овладел городом, освободил отца и схватил узурпатора. В 427 г. за успешно проведенную очередную кампанию Ардабур был произведен в консулы.

Образование в 429 г. в Северной Африке вандало-аланского королевства очень сильно встревожило Рим, ибо 15-тысячная армия «варваров» совершала стремительные походы в Испанию, Грецию, Сардинию, Сицилию, Венецию и другие владения империи. Для устранения этой опасности Рим в 432 г. послал Ас-пара. Византийский император Константин Багрянородный позднее так описал события той поры: «Когда умер Готфарий, самодержцем вандалов стал Гизерих, Бонифаций же… выступил против вандалов, после того как к нему прибыло большое войско из Рима и Византйи во главе с Аспаром. В состоявшемся сражении с Гизерихом войско римлян было разбито». В этом же сражении «Маркиан, бывший воином на службе у Аспара, а впоследствии василевсом (императором), был живым взят в плен Гизерихом». Вскоре, однако, удача улыбнулась Аспару и его подчиненному —Маркиану.

Находясь в Северной Африке, Аспар заключил очень важный договор с Гизерихом, королем вандалов и алан. Возможно, из-за заключения этого важного договора в 434 г. он произведен в консулы. В течение 10 лет (430—440 гг.) Аспар занимал ведущее положение в армии восточной империи, В 447 г. сын Аспара Ардабур, названный в честь деда, произведен в консулы. В 450 г. после смерти Феодосия II сенат Константинополя предложил Аспару императорский престол. Но он отказался, предложив своего родственника, офицера Маркиана.

Непомерная власть Аспара еще более возросла в последние годы правления Маркиана. Благодарный император наградил Аспара и его сына Ардабура саном патриция и назначил «магистром» армии.

После смерти 26 января 457 г. Маркиана реальная власть в империи оказалась в руках Аспара. Однако, учитывая свое происхождение и религию, он не отважился на захват престола и посадил на трон другого своего офицера —Льва (457—474 гг.). Тем не менее Аспар в течение нескольких лет был фактически соправителем Льва I. В первые годы Аспар успешно контролировал его действия. Лев пообещал даже выдать свою дочь Леонтию замуж за сына Аспара Патриция, провозгласить последнего «кесарем», тем самым открыть ему дорогу к престолу. Однако Льва I не устраивала зависимость от Аспара и он отложил свадьбу Леонтии с Патрицием. Игнорируя мнение Аспара, император отправил в Северную Африку к Гизериху своего доверенного Тациана. Но «король» вандалов и алан отказался иметь с ним дело и Тациан вернулся ни с чем. По предположению Б. Бахраха, Гизерих и Аспар еще в 432 г. заключили личное соглашение. Согласно договору, Аспар обещал препятствовать вмешательству Рима в дела Северной Африки, а Гизерих обещал Аспару поддержку для сохранения его позиций в Константинополе.

В 467 г. распространились слухи, что Гизерих собрался захватить Александрию. Лев I, желая одним ударом освободиться от Аспара и уничтожить вандало-аланское королевство, истратил много золота, чтобы собрать флот и войска для нападения. Опасаясь доверить руководство аланским военачальникам, император поручил армию Василию. Однако Гизерих одержал победу, что изменило положение дома Аспара в лучшую сторону. Воины потребовали «провозгласить кесарем, то есть наследником Льва, сына Аспара». Император вынужден был разрешить одному из сыновей Аспара жениться на своей дочери и возвести его в ранг цезаря; в результате сын Аспара получил законное право на наследство.

На большом серебряном блюде, хранящемся во флорентийском Археологическом музее, изображен Аспар во всем его официальном блеске: в консульской тоге, с т. н. маппой (платком) — знаком власти на публичных собраниях и праздниках—в высоко поднятой правой руке и с жезлом, увенчанном двумя го-ловами, в левой. Кресло, на котором сидит Аспар, покоится на двух львах; рядом с креслом стоит Ардабур-младший в такой же тоге и также с маппой в руке. В медальонах над их головами два поясных изображения мужчин в консульских тогах с жезлами. Один из изображенных в медальоне обозначен именем «Ардабур» — несомненно это отец Аспара; другой — Плинта, тесть Аспара, консул в 419 г.

Император Лев I сумел создать Аспару противника в лице своего будущего зятя Зинона (впоследствии императора), исаврийца по происхождению. Зинон из своих земляков составил значительное войско, не зависящее от Аспара. Таким образом, Льву I удалось уравновесить силу и власть Аспара исаврийской гвардией Зинона. Аспар, конечно, продолжал борьбу за реальную власть в империи. В этой борьбе он опирался на помощь своего сына Ардабура, храброго и талантливого военачальника, одного из высших военных чинов византийской армии. Историк V в. Приск, лично знавший полководца, сообщал о нем, как о весьма образованном человеке, любившем искусство, особенно театр, хорошо знавшем труды греческих философов. В 469 г. Аспар нанес сильный удар по гуннам Аттилы, вторгшимся на Балканский полуостров. Эта выдающаяся победа и последовавшее за ней провозглашение Ардабура кесарем лишь обострили отношения между аланскими аристократами и императором. Вскоре, из-за интриг сына, Аспар в сенате вынужден был публично отказаться от него.

Дело в том, что Ардабур с помощью подкупа пытался заручиться поддержкой ряда исаврийских сторонников зятя Льва I. Он же стремился связаться с Апагастом, военачальником во Фракии. Самой позорной из интриг Ардабура была его попытка поднять восстание, опираясь на поддержку извечного врага Византии — Персии. Эту попытку разоблачил император, в сенате предъявивший письма Ардабура к персам. В письмах речь шла о подготовке заговора. Присутствоваший на заседании сената Аспар не смог защитить сына. После этого случая раскладка политических сил в Константинополе изменилась. В 471 г. Лев I приказал уничтожить Аспара и его сторонников. Аспар и Ардабур были убиты. Раненому Патрицию и Германарику, младшим сыновьям Аспара, удалось спастись.

Таким образом, одному аланскому семейству военных аристократов на протяжении полувека — во время правления императоров Феодосия II, Маркиана и Льва I — удалось удерживать господствующее положение в Константинополе.

Потомки Аспара продолжали играть большую роль в политической жизни Византии. В период правления Анастасия (491— 518 гг.) в войне с персами в начале VI в. отличились сразу трое представителей аланского рода: внук Аспара Патрикиол с сыном Виталианом и правнук Аспара Арсобинд. Последний в 506 г. избран консулом. В честь вновь избранного консула на ипподроме давалось представление, изображение которого сохранилось на резных предметах из слоновой кости. На одном из них, хранящемся в Государственном Эрмитаже, представлен Арсобинд. Он изображен дающим знак к началу состязаний на ипподроме. В левой руке у него скипетр с двумя маленькими фигурками, одна из которых держит свисток.

Святой Алан — один из трех алан, канонизированных католической церковью. Святой Алан (жил во второй половине VII в.), прибыв для проповеди в город Лавар, построил там монастырь. Средневековые источники сохранили упоминания о 6 церквях в этом районе, и все они были посвящены святому Алану. Город Алос, находившийся всего в нескольких милях от Лавара, служил местом расположения еще одного церковно-монастырского комплекса, построенного святым Аланом. Церковь с его могилой была разрушена в период гугенотских войн.

Багатар («храбрый», «богатырь») — аланский полководец середины V в. Рассказ о нем и его противоборстве с царем Картли Вахтангом Горгасалом, составленный историком XI в. Джуаншером, вошел во все списки «Картлис цховреба»—свода грузинских летописей. Хроника Джуаншера поражает фантастичностью приписываемых Вахтангу походов и побед. Без серьезного разбора этого рассказа, известного под названием «Жизнеописание Вахтанга Горгасала», невозможно отделить немногочисленные факты от вымысла. Хроника Джуаншера довольно объемна; ограничимся ее кратким изложением…


В целом, хроника Джуаншера, как и вообще первые главы свода древнегрузинских летописей, неоднократно подвергалась критике. Разгромную характеристику данного свода дал К. П. Патканов: «На каждом шагу чудовищные анахронизмы следуют за не менее чудовищными противоречиями и до такой степени, что в первом отделе Хроники едва ли можно встретить хоть один факт, имеющий действительно историческое значение». Начальная часть свода, по убеждению К. П. Патканова, «вымышлена одним лицом с предвзятою целью».

Критически относился к сведениям «Картлис цховреба» и В. Ф. Миллер. Называя свод «весьма мутным источником», ученый обратил, например, внимание на явную гиперболизацию фактов в рассказе о походе Горгасала против алан: «в этом пространном повествовании на долю исторической истины придется лишь несколько ничтожных крупиц».

Советский академик А. Е. Крымский в своем рукописном фундаментальном труде «Хазары» также подверг критике древние разделы «Картлис цховреба». «Настоящей во всех фактах правдивой истории,—писал А. Е. Крымский,—мы недолжны, конечно, здесь искать. Если для русского историка странно было бы заимствовать фактическую историю настоящего Добрыни (Владимирова дяди) из русских былин о Добрыне Никитиче или изучать историю самого Владимира из былин об Илье Муромце, то тем более странно искать историческую правду в грузинском эпическом рассказе о Вахтанге Горгаслане, инкрустированном в «Картлис цховреба». Академик, очевидно, имел в виду фольклорную основу начальных разделов «Картлис цховреба», фактическая сторона которых разительно отличается от свидетельств очевидцев или личных наблюдений летописцев.

Критическое освоение «Картлис цховреба» для древних периодов истории еще не завершено, хотя библиография об этом источнике (от публикаций М. Броссе в начале XIX в. до наших дней) очень вели-ка. Советские специалисты (не исключая многих грузинских кавказоведов) античного и раннесредневекового периодов осторожно подходили к оценке интересующих нас сюжетов «Картлис цховреба». Известный исследователь генезиса феодализма в Закавказье А. П. Новосельцев отмечает: «Я, за редкими исключениями, воздерживаюсь от обращения к материалам «Картлис цховреба» до VII—VIII вв.»..


Саросий (сар «голова»+ос) — западно-аланский царь VI в. К 60 гг. VI столетия политические границы страны алан-осов на западе достигли Большой Лабы, на востоке — верховьев Аргуна. Часть занимаемой аланами территории была объединена под властью одного правителя — источники того времени упоминают Саросия, «басилевса страны», верховного правителя, ведавшего внешними сношениями части аланских племен, вошедших в его конфедерацию. Это указывает на заметный шаг в консолидации алан-осов и социальный переворот в верхах общества, в результате которого «соцарствующие» архонты (т. е. родовая знать) потеряли прежние функции в управлении.

Независимый правитель («повелитель», «глава») Саросий неоднократно упоминается в источниках той поры. Впервые византийские авторы говорят о нем в 558 г., когда константинопольский военачальник в Колхиде Юстиниан получил от него письмо. Саросий выступил посредником царя аваров, пожелавших установить отношения с империей. Последний раз его упоминает Феофан в описании событий 571—572 гг., когда аланы приняли участие в войне с персами. Все это подчеркивает правоту исследователей, которые видят в Саросии главу западной аланской конфедерации, носившего титул сар-и-ос «глава осов». Неясен лишь повод, благодаря которому он выдвинулся в единоличные правители.

Конечно, такой финал представляется закономерным итогом развития аланского общества: дифференциации населения, раскола элиты, прогрессирующего наступления новой военной аристократии на позиции старой родоплеменной знати. Стимулировало этот процесс участие алан в ирано-византийских войнах. И все-таки, как нам представляется, была какая-то «последняя соломинка, которая сломала горб верблюду». Мы имеем в виду стихийное бедствие. Возможно это была чума, распространившаяся в середине VI в. в Византии, Иране и у всех «варварских народов». В империи чума держалась 4 месяца («во всей силе держалась только три»), унося множество жизней: «смертность стала возрастать более и более, так что в день умирало до пяти, даже до десяти тысяч человек и более».

Если аланы входили в число «варварских народов» (Прокопий), у которых свирепствовала чума, то Саросий мог воспользоваться этим обстоятельством. Дело в том, что на определенном этапе развития общества воображение народа наделяло вождей и первых царей сверхъестественными способностями, и в соответствии с этими верованиями предполагалось, что ход природных явлений в какой-то мере находился под их контролем. На них возлагали ответственность за плохой урожай, плохую погоду и другие стихийные бедствия. При этом исходили из того, что власть вождя или царя над природой, подданными, рабами и т. д. осуществлялась посредством волевых актов. Поэтому если имели место засухи, голод, эпидемии, бури, народ связывал эти напасти с преступным поведением своего властителя. За это его наказывали и даже убивали. В таком изменении поведения народа (от безоговорочного подчинения до лишения жизни) нет ничего непоследовательного. Напротив, он ведет себя совершенно логично. Если правитель является воплощением божества*, он обязан хранить свой народ; если же он этого не делает, то должен уступить место более способному. Причина его насильственной замены новым владыкой кроется в том, что царь, одновременно являвшийся и магом (жрецом), от которого зависело благополучие стад и полей, в какой-то момент, как полагали, начинал терять свою магическую потенцию, что грозило бедствием всему народу. Поэтому его заменяли более «способным» преемником.

Конечно, родоплеменной вождь, которого сместил Саросий, мог и не быть еще столь сакрализованной фигурой, но и он в какой-то мере был «повинен» в неурожаях и болезнях. Следовательно, Саросий мог использовать распространение чумы для устранения конкурента.

В своей внешнеполитической деятельности Саросий четко придерживался традиционно дружественных отношений с империей. Согласно анализу В. Б. Ковалевской, территория конфедерации

Саросия охватывала верхнюю Кубань, Пятигорье и современную Балкарию — только здесь оставались в то время неподвластные Ирану перевальные пути, а в них и была в первую очередь заинтересована Византия. Ведь в пору самых напряженных схваток с Ираном ей необходимы были новые союзники, поэтому империи никак нельзя было терять связи со степью. Именно к Саросию в 558 г. обратились авары с просьбой помочь связаться с Византией. О силе и влиянии Саросия свидетельствует желание византийского посла к тюркам Земарха на обратном пути представиться правителю Алании. Сопровождавших его тюрков Саросий разоружил и только тогда подпустил к себе.

Саросий был хорошо осведомлен о ходе военных действий в Лазике. Зная, что в Сванетии находился в засаде персидский отряд, он посоветовал Земарху воспользоваться другим перевалом — «Даринской дорогой», северокавказским участком знаменитого Великого шелкового пути (скорее всего речь идет о Клухорском перевале). Проводить столь твердую внешнюю политику можно было только опираясь на прочные тылы. В. Б. Ковалевская развила гипотезу А. А. Иессена о том, что появление серии поселений с системой строго продуманной организации обороны по всем горным долинам, уходящим к перевальным путям, связано с деятельностью того же владетеля Саросия. Эта гипотеза дает объяснение появлению значительных масс населения в предгорьях и горных районах (опустошенных чумой?), до последнего времени поражавшее специалистов своей неожиданностью и массовостью. Приобретает оно и довольно четкую датировку ~ третья четверть VI в.

Единообразие памятников западной Алании заметнее, чем восточной; византийское влияние здесь сильнее. Для империи Саросий был ценен в первую очередь как «владетель» и устроитель своей земли, контролировавший горные проходы. Не случайно в это время сюда перемещается трасса Великого шелкового пути.

Конечно, Саросий был ценен для Византии и как военный союзник, поставщик дружин. «Аланы и Авасги, издревле христианам и римлянам дружественные…» — писал Прокопий. Царь лазов, продолжал он далее, «заключил с аланами и савирами союз» и они обязались «не только предохранять земли лазов от всякого разорения, но и Иверию так опустошить, чтобы персам не было впредь возможности вступить в нее. Гуваз обещал аланам и савирам, что царь заплатит им означенные деньги».

Участие военных группировок алан (как западных, так и восточных) в ирано-византийских войнах способствовало все большему отрыву военной аристократии (багатаров и алдаров) от рядовых соплеменников, укреплению их позиций. Войны усиливали власть верховного военачальника; избрание его преемников из одного и того же клана постепенно переходило в наследственную власть.


* Скифские цари, например, воспринимались как личностное воплощение всего социального организма. Такое представление весьма характерно для архаических обществ, где благополучие царя и процветание коллектива воспринимались как две стороны одного явления, связанные отношениями причинности. В лице царя скифов совмещались две функции: мирской власти и высшего, божественного знания. В связи с последним, нелишне напомнить о находке золотого перстня скифского царя V в. до н. э. Скила. На перстне изображена богиня с зеркалом в руках, сидящая на троне — символ получения власти скифским царем от божества. В греческой надписи на перстне упоминается еще одно имя—Аргот. По мнению специалистов, это имя первоначального владельца перстня —деда Скила. Антропоним Аргот является, очевидно, греческим переводом скифского имени Уарка (ср. осет. Уœрхаг «волк»). Интересно, что в эпосе осетин первопредок правящего рода Ахсартагата также носил имя Уæрхаг. Легенда о нем и его потомках — тотемический миф о происхождении племени от волка.
“Аристократия Алан” Ф.Х. Гутнов. Владикавказ “ИР” 1995.

 

    Аланы в гуннское время
http://ossethnos.ru/archeology/158-alany-v-gunnskoe-vremya.html

Они (аланы) были первым европейским народом, который встретили гунны в своем движении на запад, и первые испытали на себе дикость и силу новых пришельцев.
Ю. Кулаковский

Аланы в Великом переселении народов (конец IV – начало VI в.)
Аланы: 1) ираноязычные племена сарматского происхождения. С 1 в. жили в Приазовье и Предкавказье. Кавказские аланы (по-русски ясы) – предки осетин. Аланы – народ, часто упоминаемый во время переселения народов между германскими племенами, но принадлежащий в действительности к скифскому племени, которое в свою очередь также часто причисляется к Арийцам. Аланы обитали сначала на Кавказе; оттуда они, – прекрасные наездники и стрелки, – распространили свои владения к северу до Дона и предпринимали часто набеги в Армению и Малую Азию; против этих набегов уже царь парфянский Вологез искал защиты у Веспасиана; с ними в царствование Адриана боролся Арриан, в качестве наместника Каппадокии, и отрывок составленного им описания этой войны дошел до нас. Будучи завербованы Аврелианом для войны с Парфией, они после его смерти опустошили Малую Азию, пока император Тацит в 276 после P. X. не заставил их возвратиться в занимаемые ими прежде местности. Почти 100 лет спустя, около 375 г., они в союзе с гуннами разгромили царство короля Остготского Германариха, вытеснили остготов из местностей между Доном и Дунаем, присоединились к великому движению народов на запад и затем, в 406 г., в союзе с Суевами и Вандалами вторглись в Галлию. Часть их, поселившаяся в местностях южнее Луары, в 451 г. является в числе союзников Боэция в борьбе его с Аттилой и была позже мало помалу уничтожена. Другая часть в 409 г. перешла в Испанию, была там разбита соединившимся с Римлянами вестготским королем Валдией (418) и оттеснена в Лузитанию, где имя их с течением времени исчезает. В верхнюю Италию вторглись еще в 464 г. толпы А., но были разбиты Рисимером. В позднейшую византийскую эпоху А. упоминаются еще и на Кавказе. 2) кочевое скотоводческое племя. В 6-4 вв. до н. э. жили на территории от р. Тобол до р. Волги. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь АЛАНЫ,  ДОРОГА на ЗАПАД… В средневековых хрониках запада есть народ, упоминаемый под именем “аланы”. Народ этот был хорошо известен в древности, отличался бесстрашием на военном поприще, поиском достойного противника и славной смерти в бою. Аланы – народ, часто упоминаемый во время Великого переселения народов – исторического переворота, резко изменившего размеренную жизнь стран света. Образ аланского всадника – яркий символ той исторической эпохи.. Аланы – покорили запад своей блестящей военной культурой, выдающейся военной организацией, принесли в Европу нравственный кодекс рыцаря, идеологию военной знати. Они представляли собой многочисленные племена, которые выделились в последнем веке до н.э. из среды полукочевого сарматского населения Северного Прикаспия, Дона и Предкавказья и поселились в I в. н.э. в Приазовье и Предкавказье, откуда совершали опустошительные походы на Крым, Приазовье и Предкавказье, Малую Азию, Мидию. Под натиском гуннов начинается “продвижение” алан на запад, в результате чего вся Западная Европа (в том числе и Рим) и даже часть Северо-Западной Африки узнают о них.. Аланы,  Дорога на Запад - это документальный фильм, посвященный аланскому феномену в европейской истории, теме единства исторических судеб и неразрывности культурных связей народов Европы и России. Древний индоевропейский народ с кавказской родиной – аланы – один из немногих участников Великого переселения народов, который сохранил до наших дней свою идентичность, родной язык и культуру. Как показывают создатели киноленты, бесспорен вклад алан в ранне-средневековую европейскую историю, в формирование военно-технических, идеологических, ономастических особенностей европейской культуры.  Сылки на фильм:  http://polyphonic.ru/?p=614http://tabol.ru/news.php?newsid=23 http://rutube.ru/tracks/2461511.html?v=1ac303a52edc63b1cdbe551264a8013f     Аланы в Великом переселении народов (конец IV – начало VI в.) С гуннского нашествия в конце IV в. началось Великое переселение народов – эпоха, совпавшая с переходом от древнего периода мировой истории к средневековью. Гуннское нашествие разрушило Аланию первых веков, а события Великого переселения разметали по свету алан, покинувших родину вместе с завоевателями. Аланы были первым европейским народом, столкнувшимся с гуннскими полчищами. Перейдя Волгу в 372 г., гунны нанесли ряд поражений донским, причерноморским и северокавказским аланам. По условиям мирного договора часть алан отправилась с победителями на запад, оставшиеся на родине отступили из междуречья Волги и Дона, сосредоточивая силы на Предкавказской равнине. В 376 г. гунны и аланы, тесня и вовлекая в свое движение готов, вышли на дунайскую границу Римской империи. В Паннонии и на Нижнем Дунае аланы усилились, соединившись с сарматами, которые ушли на запад еще в I-III вв. G этого времени аланы начинают действовать самостоятельно, отказавшись от гуннской опеки. 9 августа 378 г. готы с помощью нижнедунайских алан и гуннов разбили римскую армию под Адрианополем, а затем попытались взять Константинополь. Аланы во главе с Сафраком, участвовавшие в этих событиях, вскоре тоже поселились в Пан-нонии на правах федератов, то есть военнообязанных союзников Рима. Другая группа аланских федератов в 80-е гг. IV в. была размещена в Северной Италии – эти аланы .под началом Саула (Саруса) в 401-405 гг. храбро противостояли вторжениям вестготов. В составе вестготского союза еще на Балканах действовали аланы, которые вместе с вестготами воевали в Италии, взяли в 410 г. Рим и вышли в Южную Галлию. Там, отделившись от вестготов и заключив договор с Западной Римской империей, аланы получили значительные территории в 415 и 439 г, В 30-40-е гг. V в. царем возникшего здесь южного Аланского королевства был Самбида. В 457 ‘г. новый царь Беоргор в союзе с римлянами потерпел поражение от вандалов в Испании. С 460 г. Беоргор совершал набеги на Северную Италию, пока не погиб в битве у Бергамо в 464г. Аланы, поселившиеся в Паннонии, в начале V в. вступили в союз с вандалами. Вандалы, делившиеся на силингов и асдингов, были германцами, как и готы (вестготы и остготы), свевы, бургунды, франки, с которыми аланы заключали союзы или воевали в Европе. Недовольные условиями жизни в Паннонии, аланы и вандалы 31 декабря 406 г. по льду перешли Рейн и вторглись в Галлию. Там аланы разделились. Часть из них, возглавляемая Гоаром (Эохаром), вновь перешла на римскую службу и впоследствии осела на землях между реками Луарой и Сеной. Здесь уже располагались многочисленные сарматские колонии, а с приходом алан образовалось северное Аланское королевство. С 442 г. его столицей был Орлеан(!). Около 450 г. Гоар умер и царем стал Сангибан, во главе с которым аланы участвовали в решающей победе доспались Лузитания и Картахена. Отказавшись признать завоевателей своими федератами, Рим вступил с ними в затяжную войну. После гибели короля силингов Фредбала и аланского царя Аддака (418г.), силинги и аланы подчинились королю асдингов Гундериху. Борьба за Испанию, опустошенную войной, имела мало перспектив, поэтому новый король Гейзерих в 429 г. переправил свой народ и 80-тысячную армию в Африку. Завоевав римские провинции Северной Африки, Гейзерих создал Вандало-аланское королевство и в 442 г. вынудил Римскую империю признать его независимость. Флот Гейзериха господствовал на Средиземном море, в 442 г. вандалы и аланы захватили Сицилию, в 455 г. взяли Рим. Подчинив местное население, завоеватели заняли место высшего сословия. Вандало-аланское государство просуществовало до 533 г. и пало под ударами Византии. Аланы оказали значительное влияние на развитие военного дела в Европе. С сармато-аланским наследием связывают целый комплекс военно-технических и духовно-этических достижений средневекового рыцарства. Аланская основа обнаружена в легендах о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Однако участие в важнейших событиях Великого переселения народов не спасло западноевропейских алан от быстрого исчезновения. Раздробив свои силы, разойдясь по разным странам, не сумев построить долговечного государства, все они были ассимилированы другими народами. Меч в золотых ножнах и детали конской сбруи из кургана у селения Брут. V в. Керамический сосуд из кургана у сел. Брут. IV-V вв.

Р е к о м – покровитель древнего осетинского рода Царазонта в Алагирском ущелье Северной Осетии. Позже ему поклонялись многие жители Осетии. Святилище Реком, представляющее большой историко-архитектурный интерес, находится около сел. Цей того же ущелья.

Святилище Реком

Реком – святилище Цейского ущелья

Среди величественных горных пиков Адайхох и Уалпата с их скалистыми отрогами Кальперраг и Цайраг находится воспетая поэтами, жемчужина Кавказа – Цейское ущелье. Именно здесь одною из трех слез Бога был сотворен легендарный древний осетинский храм Реком (из двух других слез сотворены известные храмы Мкалгабырта и Таранджелос).

Собранный из дерева, без единого гвоздя (кроме окованных ритуальных дверей и ставень) и имеющий оригинальную архитектурную форму, Реком представляет для науки огромный исследовательский интерес.

Несмотря на почти двухвековое изучение этого древнего памятника, многие стороны исследований до сих пор еще не раскрыты или являются спорными; в частности: датировка сооружения, этимология названия, философское и религиозное содержание храма.

Ввиду всеобщего научного познавательного внимания к храму и из-за недолговечности строительного материала (местная сосна), Реком многократно реставрировался, и по нему был собран большой архитектурный материал.

В марте 1995 года храм-святилище Реком сгорел дотла, оставив после пожара три символических полуобгоревших столба.

Последующая реконструкция храма-святилища и сопутствующая ей изыскательская работа дала новые научные исследования, позволила обогатить историческое философское и религиозное значение храма. И потому, отдав благодарное должное предыдущим научным трудам по Рекому таких ученых как Пчелина Е.Г., Магометов А.Х., Кузнецов В.А. и др., а также великолепным чертежам реставраторов Щеблынина И.П. и Гнедовского Б.В. попытаемся по новому раскрыть принципиально важные стороны исследования святилища Реком.

Датировка сооружения храма – святилища «Реком»

Не вдаваясь в подробности суждений о времени самого раннего создания святилища, которые весьма противоречивы и часто необоснованны, остановимся на двух основных мнениях: Крупнова Е.И. и Кузнецова В.А. Так первый считал, что «святилище Реком существовало еще со времен кобанской культуры» – 1 тысяча лет до н.э., аргументируя свои выводы археологическим материалом, относимым к кобанской культуре. А Кузнецов В.А., основываясь на лихонометрических исследованиях Голодковской Н.А., утверждал, что Реком «не мог быть построен раньше XII века, так как на месте Рекома в то время еще существовал единый Цей-Сказский ледник, а археологический материал кобанской культуры представляет собой – «предмет вторичного пользования» ( т.е. переносимый из одного святилища в другое). Далее пополняя свои выводы хронологией монет, найденных в святилище, а также некоторыми грузинскими агиографическими источниками XIV века, где речь идет о культурных деятелях Двали, происходивших из села Цей, Кузнецов В.А. считал, «что I период существования Рекома следует датировать Х1У-ХУ в.в.

Большую помощь в решении этого спорного вопроса дало бы правильное определение храма в осетинском понимании. А именно в осетинском (арийском) понимании храм не ограничивался одной постройкой, в понятие храма вся окружающая природа (горы, лес, тропа, одним словом, все обозримые с места молельни), все ущелье, а также целый ряд строений, объединенных в единый комплекс (цардаки, жертвенники и т.д.). Примером может быть Сидан (Сидан или Мкалгабырта – один из трех святых братьев-святилищ Реком, Мкалгабырта, Таранджелос), в понятие которого входит и само святилище и все ущелье. Таким же примером может быть Реком, в понятие которого некогда входило все Цейское ущелье в 21 километр, называемое в древности Ивард-Реком (Запретный Реком).

В Осетии известно место первоначального нахождения святилища Реком (кстати, незаслуженно обделенного вниманием ученных) в самом начале незатронутого ледником Цейского ущелья (Ивард-Рекома) ниже селения Хукалы, только поверхностный осмотр которого говорит о грандиозности стоявшего здесь сооружения. Итак следуя логике, осетинскому пониманию храма и археологическому материалу главное сооружение святилища Реком, переместившись из одного места в другое, не выходило за рамки Ивард-Рекома, и потому в целом претендует на эпоху средней бронзы, т.е. 2 тысячи лет до нашей эры (Если же рассматривать время возникновения перенесенного сооружения, то оно действительно не может быть раньше XII века).
Далее, рассмотрев другие стороны исследований Рекома, мы укрепим наши предположения о датировке храма-святилища Реком.

Этимология названия Рекома

На сегодняшний день сколько-нибудь обоснованной этимологии названия «Реком» не существует и превалирует «народная этимология», объясняющая «Реком», как производную от «Хурыком» (Солнечное ущелье) или «Ирыком» (Осетинское ущелье). Кроме этой версии отметим предположение В.И. Абаева, сближающего «Реком» с грузинским «ркони» (дубовая роща), а также убеждение А.Х. Магометова в том, что «название «Реком» теснейшим образом связано с постройкой здесь христианской церкви» и означает на грузинском «звонить в колокол – Рекъва».

Главной причиной столь небесспорной этимологии названия «Реком», как и многих других названий, является недостаточное понимание религиозно-философских воззрений осетин, и, соответственно, из-за малой изученности культовая архитектура осетин представляется примитивной, в лучшем случае, как нагромождение камней, святой куст и т.д. В результате даже самые частые атрибуты осетинских святилищ, такие как всевозможные кресты и колокольчики, известные как самый частый предмет в инвентаре кобанской культуры, (коллекция Техова Б.) считаются пришедшими вместе с христианством и соответственно со своим названием (в данном случае из Грузии). Так общепринято считать, что осетинское «дзуар» – крест, святилище, святой происходит от грузинского «джвари» – крест (этимология джвари-крест у самих грузин не совсем ясна и считается заимствованной). В данном случае игнорируется религиозно-философское понимание символа креста у осетин, как самого главного, символизирующего единение духа и плоти, зарождение света и жизни.

Крест изображался на храмах, башнях и склепах, обозначался во всех святых ритуальных действиях: освящении жертвенного животного, разрезании пирогов, в линиях танца и т.д. И потому понятие креста у осетин должно быть собирательным из известного индоарийстве «джив» – душа и «ар» – свет – дживар-дзуар.

Причиной того, что понятие названия Реком ученые ищут на стороне, является еще и то, что два его брата – святилище Мкалгабырта и Таранджелос имеют христианизированные названия. Первый является собирательным от Михаила и Гавриила, а второй якобы от грузинского «Мтавар» – главный плюс ангел- главный ангел.

Но в Осетии известно более древнее, дохристианское, архаичное название Мкалгабырта – Сидан, и часто употребляется сборное название Сидан-Мкалгабырта, а Таранджелос звучит еще и как Таранджери или Тарызед, где зед это ангел , а Тар может быть и темным, и стремительным, и быком и т.д. (Таранджелос является покровителем крупного рогатого скота и земледельцев. Сравним в эпосе «Тарыфырт Мукара»).

Учитывая вышеизложенное приходим к твердому убеждению, что название Реком является исконно осетинским и понятие свое несет из глубокой древности, подтверждением чему будут строки, написанные Гнедовским Б.В. со слов Пчелиной Е.Г. «В силу особой системы запретов, утратившей большую часть подлинных первоначальных частей, здание (Реком) сохранило до наших дней уникальный облик построек, отдельные черты которых воспроизводят полностью или частично характер скифо-сарматской поры» и далее пишет «К древнейшим аналогам Рекома следует отнести и «Боярскую писаницу» и Минуситском крае (эпоха Скифов) и материалов раскопок П.Н. Щульца в Неаполе Скифском и т.д.».

Но у древнего историка Геродота (485-425г.г. до н.э.) мы узнаем, что « У Скифов не в обычае воздвигать кумиры, алтари и храмы богам, кроме Ареса (Арея)». Значит храм Реком это продолжение храма Арея? Это предположение подтверждает любопытная информация, записанная Е.Г.Пчелиной о том, что в районе селения Хукалы, на месте старого Рекома еще до конца 19 века соблюдался обряд собирания палок ( от чего место называлось «святилище палок»). А как известно по Геродоту храмы Арея представляют «горы хвороста» с водруженным на кем мечем Арея. Другим подтверждением единения Рекома и Арея становится связь с одной стороны Батраза с мечом и Аресом, выявленная Ж.Дюмезилем в книге «Скифы и Нарты» с другой прямая связь Рекома с Батразом ( Как известно Реком, Мкалгабырта и Таранджелос созданы из слез Бога, пролитых по Батразу).

Итак, так как главным «кумиром и Батраза и Арея является меч, то название Рекома должно быть каким-то образом связано с этим главным военным атрибутом древних ариев, известный как «меч справедливости» или «мудрость и свет поражающий тьму невежества».

Действительно, если кроме понятия «ком» – ущелье или «ком» – пасть, принять понятие «ком» – острие, лезвие, то «Арейыком» переводимые, и как «ущелье Арея», так же как и «острей Арея», «лезвие Арея», в последствии могло бы перейти в усеченное «Реком».

Другим объяснением названия «Реком» может быть особая роль птицы сокола, в как мифологии осетин, так и во всем протоиранском мире, где в первом случае сокол «ястреб» является связующим звеном между нартами и Батразом (во время беды или угрозы для нартов Сатана посылала на небо за Батразом сокола), а во втором случае сокол символизирует «фарн» – небесную благодать, посылаемую Богом на землю людям. Кроме того, из греческой мифологии узнаем, что храмы посвященные Аресу охраняют стальные птицы, сражающиеся с пришельцами ударами перьев.

«…Тут они над собой увидели Арееву птицу, В воздухе что парила, – ее, того края жилицу…» (Аргонавтика)

Учитывая вышесказанное, можно предположить, что «Реком» это усеченное «Уариком» – соколиное ущелье, где «Уари» – сокол, «ком» ущелье. Заслуживает внимание еще одна версия, где из записанных Е.Г.Пчелиной местных легенд «Реком» подобен какому-то божеству змею (сравним с Руймоном, Роймоном или Реймоном, где «мон» это дух), который соответствует дракону-хранителю храма Ареса, известного из греческих мифов («Аргонавтика»). В данном случае «Реком» может происходить из «Рейыком» – пасть дракона.

Анализ вышеизложенных вариантов этимологии названия «Реком» обращает внимание на то, что разные по сути версии не противоречат друг другу, а наоборот образуют некий единый комплекс, сплоченный вокруг местного ангела-покровителя. В таком случае «Реком» это пришедшее неизмененным из самых далеких глубин скифо-сарматской, а может быть и кобанской поры название, обозначающее весь культовый, храмовый комплекс, посвященный покровителю могущественного в Осетии рода воинов правителей Царазонта.

Историческое значение культовых памятников Осетии

В самом центре Северного Кавказа находится Алагирское ущелье. Это огромная, естественная крепость, защищенная хорошо продуманной системой фортификационных сооружений, замков, сторожевых башен, имела огромное и главное значение в истории существования осетинского народа. Еще В.Б. Пфаф отмечал, что если перенести с карт на кальки места проживания осетин и всех их предков самых разных исторических периодов, а потом эти кальки сложить на одну карту, то можно увидеть, что Алагирское ущелье окажется единственным, никогда не покидаемым местом жизни осетин и их предков, и где всегда во времена исторических катаклизмов народ-воин осетины выживал и возрождался. Именно здесь после страшнейшей катастрофы, вызванной монгольскими и Тимуровскими нашествиями, почти полностью уничтоженные, начали вновь возрождаться потомки легендарного Ос-Богатара, от которого происходят почти все осетинские фамильные роды.

Первую роль в выживании, а потом в укреплении осетин играла их безупречная система религиозных воззрений, истоки которой имеют необычайно широкий исторический и хронологический диапазон, и восходят к временам древних ариев, скифов, сарматов и алан. И, хотя были праздные времена, когда взамен старым духовным ценностям приходили новые понятия, чуждые осетинскому духу и мировоззрению, жизненные потребности, необходимые в жесточайших условиях выживания, брали свое и осетины вновь возвращались к религии предков, которая была не только гарантом выживания нации, но и способствовала особой системой запретов и контроля за всеми сторонами жизни, возрождению нации. Кроме того, религия осетин поднимала моральный образ нации на такой высокий уровень, «что враги кругом содрогались, а друзья восхищались», воспевались дружба и братство, почитались мудрость и старость, храбрость и доблесть не знала границ, осетинскому гостеприимству не было равных, а рыцарское отношение к женщине было примером всему миру.

Сознавая огромное значение древних духовных ценностей, осетины возводили храмы своим святым в отмеченных Богом высоких горах и труднодоступных ущельях. Именно таким местом было верховье Алагирского ущелья, где в примыкающих ущельях сосредоточился своеобразный «Олимп» осетинский святых в лице трех братьев-святилищ: Реком в Цейском ущелье, Сидан-Мкалгабырта в ущелье Сидан (маленькое ответвление Касарского ущелья) и Таранджелос в Мамисонском ущелье. Каждое из этих святилищ со своим институтом хранителей-дзуарлагов, представленными из достойнейших людей, отвечало за определенную функцию деятельности трехкастовой Осетии. В Рекоме воспитывался культ воина-света, в Сидан-Мкалгабырта -культ мудреца (существует версия о существовании в Сидане своеобразной школы, где из одаренных детей воспитывались будущие хранители-дзуарлаги), а в Таранджелосе учили любви к земле.

Культовое содержание святилища «Реком»

«…Будучи «горой» языков и народов, Кавказ являет собой пример религиозного синкритизма, который складывается на т.н. языческой почве с примесью зороастризма, христианства и ислама в различные периоды и в различных дозах. Однако все эти т.н. мировые религии в народный быт проникали лишь за счет определенных уступок как догматического, так и обрядового характера. Это произошло потому, что они застали на территории Кавказа высокоразвитые народные религиозные представления в виде определенных космогонических систем, стоявших на много выше того, что обычно именуется язычеством…» (А.И.Робакидзе, предисловие к книге Л.А.Чибирова «Народный земледельческий календарь осетин»).

Именно так! Мироощущение с богатым религиозным и философским содержанием, далеко выводит осетинскую религию за рамки язычества, прежде всего понятием о едином Боге, известным со времен древних ариев (в «Ригведе» – это «Единый, в своем дыхании», у древних иранцев – это «Абсолют Абсолютов», в буддизме и брахманизме – это «Единая бесконечная сущность» и т.д.). Бог в понимании осетин гораздо величественнее, чем в известных мировых религиях, всепроникающий и вездесущий, Он не перевоплощается в конкретные образы, и потому всякое о Нем рассуждение – бессмыслица (например поиски истинного имени Его, трона Его и т.д.). Он «в себе» сотворил Вселенную со своими светилами и планетами, Землю со всем, что на ней существует, и самое главное свое творение – Человека (и потому никто не имеет право посягать на жизнь человека, считалось, что убить человека это значит взять его грехи на себя. Вспомним надпись на Нузальской часовне «…клятвою (он меня) обманул, наложил на себя вину мою (грех) …»).

В помощь человеку и всему живому Бог посылает своих ангелов, главным из которых является Уастырджи – покровитель воинов и мужчин, тружеников и всех жизненных дорог. Хотя ангелов и много, но только одному Уастырджи дано видеть Бога в глаза, потому что он и есть «глаза» Бога, «взгляд» Бога, «свет» Бога, тот невидимый «божественный свет», который пронзив мертвую планету сотворил на ней жизнь (вспомним момент в нартовском эпосе, когда Уастырджи спускается с небес в склеп к мертвой Дзерассе, олицетворяющей Мать-землю, ударом плети делает ее в семь раз краше и покоряет ее). Имя этого «божественного света» у всех иранцев «Ар», откуда духовные, а не расовые понятия «ариец» и «арийство». И, несмотря на то, что за последний век многими лжепророками изуродовано светлое содержание «арийства», можно ответить на долго интересующий осетин вопрос: «Кто мы ясли не язычники, не христиане, не мусульмане?». Точный ответ еще предстоит найти, но уже сегодня мы можем называть условно осетинскую религию «арийской».

В данной статье у нас нет необходимости вдаваться в подробности обрядовой культуры осетин, так как о ней написано много интересной и подробной литературы, но в области представления пантеона осетинских святых у нас существует множество неясных и спорных вопросов. Так, за общепринятую трехфункциональную деятельность осетинского общества: жречество, труд, воинство, сопоставленную с тремя святилищами Мкалгабырта, Таранджелос, Реком отвечают: по одной версии -конкретные святые (в таком случае они являются как бы «помощниками» Уастырджи), по другой версии сам трех-функциональный Уастырджи (в этом случае все три святые являются как бы «частями» Уастырджи, или его перевоплощениями. Например жители Цейского ущелья «Реком» называют отдельным святым, а вся Осетия называет его Реком-Уастырджи, но в то же время, называя Таранджелос и Мкалгабырта отдельными святыми. Другим примером может быть незнание цейцами третьего брата Рекома и Мкалгабырта – Таранджелоса (Осетия справляет праздник каждого святилища каждый год, Цейское ущелье справляет праздники только Рекому и Мкалгабырта – поочередно каждому, по разу в два года). Последнее объяснимо тем, что Цейское ущелье заселено сравнительно недавно (например по документам Царской России, которые, как известно отличались своей тщательностью и дотошностью, многие фамилии появились в Цейском ущелье в конце XIX века), когда культовые воззрения осетин были уже в некотором упадке. Этим же объясняется приобретение, некогда чисто воинским, храмом Реком земледельческих функций, принесенных собой вновь прибывшим населением. Но именно от местных старожил, таких как Харитон Басиев (проживший 147 лет), археолог Пчелина Е.Г. собрали уникальные материалы о уже забытом древнем предназначении и содержании Рекома. Материалы эти, еще не разобраны, лежат в мешках и портятся в архивах Санкт-Петербурга более 20 лет. Поэтому для более полного изучения не только Рекома, но и для последующего изучения культовых представлений осетин, становится необходимость долгожданного разбора архивных материалов Пчелиной Е.Г. Пока же наряду с реконструкцией святилища Реком, актуальным бы было, хотя бы частичное восстановление культового предназначения храма.
Например – братание. В этом главном воинском обряде перед походом была необходимость как и для «самоотверженной защиты друг друга», так и для «обязательного возвращения покойника на Родину», за что отвечал оставшийся в живых побратим. Обряд заключался в следующем: Хранитель-дзуарлаг брал у каждого из воинов по одной стреле, перемешивал их, затем одну из них втыкал в стену, другую ломал и бросал в угол святилища (этим действием как бы восхвалялось достойное побратимство и проклиналось отступничество). Далее хранитель брал чашу с пивом, молился, отпивал немного и передавал ее старшему побратиму. Тот в свою очередь помолившись, также немного выпив, бросал в чашу монету и передавал ее младшему побратиму, который выпив чашу до дна, брал монету и организовывал небольшой пир (кувд) по этому поводу у себя дома.

Сегодня, слава Богу, военных походов нет, но молодые люди продолжают уходить служить в Армию, в которой они часто получают не то, что им надо; бывают случаи уклонения от службы, что всегда было позором для Осетии, а бывает они вообще не возвращаются. Вот тогда бы и понадобился молодому человеку побратим, который бы оберегал его и следил за достойным поведением.

С возрождением обычая побратимства выиграли бы все: и молодежь бы возвращалась домой целой, здоровой и духовно неиспорченной, приобретая в Армии только полезное и хорошее; и Армия сама получала бы достойных воинов-защитников; и святилище Реком приобрело бы свое истинное благородное предназначение.

Культовое и философское содержание конструктивных и художественных особенностей объектов комплекса храма «Реком»

Согласно Геродоту и Диодору Сицилийскому первым жителем Скифии был Таргитай родителями которого были Зевс (по другой версии Геракл) и женщина змея. Древнеармянский историк Моисей Хоренский указывает на то, что супруга Арташеса, аланка Сатиник, горит любовью к потомкам дракона. А Гай Валерий Флакк и Аммиан Марцеллин указывает на воздушных драконов, символизирующих матерь-гору, как неотъемлемую принадлежность аланской конницы. То, что символической прародительницей ариев является дракон засвидетельствовано и другими античными авторами.

Как мы говорили уже в предыдущих главах хранителями храма Ареса («Аргонавтика» Апполония Родосского) и святилища «Реком» (записки Е.Г.Пчелиной) является дракон. Если мы посмотрим на сам храм, а именно на разрез, то увидим, что перед нами стилизованное изображение дракона-хранителя, матери ариев, где тело дракона – это проходящая через все строение балка, полностью повторяющая форму тех самых воздушных драконов, о которых упоминают древние историки, с 9 сквозными арками вверх и 9 несквозными арками вниз, которая обозначает развернутую модель Мира. Ноги дракона –- это резные столбы, головы дракона -это, так называемые байрагта (в пользу того, что байрагты это именно драконьи головы, говорит уникальная фотография уже несуществующего святилища «Сидан», где резные головы драконов с раскрытыми пастями уже ни с чем не спутаешь). Чтобы понять содержание художественного образа святилища Реком, надо окончательно убедиться в назначении его. Мы уже говорили, что в осетинском (арийском) понимании храм охватывал огромную территорию , был нераздельно связан с природой , мало того, осетины небесным ангелам молились только под открытым небом, босиком, без головного убора, с пивной чашей в руках, как бы единяя собой землю и небо. А значит бесполезно искать в помещении святилища алтарь и бесполезно рваться во внутрь для моления – это не по-осетински. Основной функцией главного сооружения храма «Реком» и других аналогичных сооружений было хранилище ритуальных вещей, особо ценных для осетин, передаваемых из поколения в поколение (чаши, котлы, оружие и доспехи достойных предков и т.д.). В праздник в святилище заходил только один хранитель (иногда у него были помощники), выносил ритуальные принадлежности, необходимые для выполнения обряда, а также вещи знаменитых людей, которые служили как бы примером в воспитании молодого поколения, а затем, после праздника все ценности заносились обратно в храм-хранитель.

Итак, основное сооружение храма «Реком» – это стилизованный образ дракона, который у ариев не зло, а святая мать-земля с реками и морями, ледниками и огнедышащими вулканами, хранитель земных богатств и знаний.

Следующей составляющей основного сооружения храма «Реком» является замкнутая, круглая ограда, которая в мифологической традиции многих народов древности символизирует бесконечность, вселенную, небосвод. То, что ограда вокруг святилища была некоторое время разомкнутой (с конца 19 века) – это потеря знаний о ее назначении (доказательством обязательной замкнутости ограды является ряд других святилищ, например – Сидан).

Из разбора ряда осетинских храмов узнаем, что основной моделью осетинских святилищ был квадрат в круге, что являлось известной у многих народов древности моделью мироздания, аналогичной мировой горе или мировому дереву.

Кроме основного строения храма-хранилища (реликвиума), к ритуальным сооружениям, объединенным единым названием «дзуар» относились цардаки, жертвенники, танцевальные площадки (симды фаз) и т.д. Некоторые из этих сооружений несли огромное культурное значение, например танцевальная площадка Симды фаз.

На «Симды фаз» исполнялся ритуальный танец, в котором, со всеми движениями (линиями, перекрещениями, разворотами) воспроизводилась величественно и грандиозно последовательность создания Вселенной, Земли и Солнца, единения духа и материи, зарождение жизни и человечества. Ритуальный танец «Симд» был своеобразной моделью мироздания, обозначенной в танце. Изучение ряда святилищ показало, что «дзуары» оформлялись не одной, а двумя и более танцевальными площадками, одна из которых обязательно находилась над храмом-хранилищем. Так же площадка некогда была и над основным сооружением – хранилищем храма «Реком». Но вода, стекавшая столетиями с селевыми остатками и мелким щебнем, а также валуну (скатывавшиеся с хребта Цейраг изменили некогда выровненные площадки как основного сооружения, так и «Симды фаз». Площадка основного сооружения храма-хранилища при реставрации 1936 года была вновь выровнена, а площадка «Симды фаз» осталась нетронутой.

Сегодня праздник «Рекома» ограничивается одним застольем. Наверно настала необходимость в возрождении старых традиций, таких как танцы, песни, всевозможные состязания, которые делали красивым и величественным праздник святилища «Реком» (как и любого другого святилища). Поэтому реконструкция только храма-хранилища «Реком» становится недостаточной, необходимо восстановление всех ритуальных сооружений («Симды фаз», места состязаний и т.д.).

Исследуя развалины старых храмов нельзя не обратить внимания на массу присутствующих здесь фундаментов второстепенных сооружений – цардаков, в которых паломники устраивали ночлежки (праздник любого святилища длился неделю) и обязательные во время любого праздника ритуальные пиры. Так, на поляне «Рекомы фаз» их более десяти, а на поляне «Сидан фаз» более пятидесяти. Обращаем внимание на то, что среди массы фундаментов один явно выделяется среди других своими размерами и наталкивает на аналогию «Нартовским молитвенным домом». Вероятно в древние времена комплекс храма оформлялся единым молитвенным домом для всех паломников (сравним с единым молитвенным домом в Нартовском эпосе), однако со временем, когда была потеряна такая духовная ценность, как «сила нации в сплоченности», стали строиться молитвенные дома не только для каждого рода, но и для каждой фамилии в отдельности. Так на месте «старого Рекома» проглядывается явно только один фундамент, что говорит о существовании здесь единого молитвенного дома. Очевидно для стратегических и культурных интересов нации необходимо вводить в комплекс возрождающегося храма один ( и не более) молитвенный дом (куван хазар), где бы проводился единый ритуальный пир без всякого местничества и обособленчества.

Некоторые изменения и дополнения, выполненные в процессе восстановления святилища «Реком»

При реставрации святилища «Реком» в 1972 г. были исследованы вырытые по периметру шурфы, которые показали от двадцати до пятидесяти сантиметров земляной слой, содержащий горелые остатки. Это говорит о том, что легенды о пожаре «Рекома» – реальность (мало того, пожар мог быть несколько раз), а значит легенда о сотворении храма «Реком» (по требованию самого Уастырджи) из не гниющего дерева Тис, привезенного из-за хребта, тоже реальность. Итак, как птица Феникс храм «Реком» сгорал и вновь возрождался. В этом случае можно предположить о едва ли не полном изменении первоначального облика святилища. Но предание донесло, что одним из основных правил не только полной реконструкции, но и каждого ритуального ремонта (по одной из версии ритуальные ремонты проводились каждые 12 лет), было обязательно максимально точное воспроизведение заменяемого оригинала. В результате храм «Реком» донес до наших дней облик скифо-сарматской поры и представляет огромную историческую и художественную ценность.

Единственным изменением дошедшего до наших дней сооружения (считается, что последнее сооружение датируется XVII в.) стало несоответствие строительного леса (недолговечная местная сосна) первоначальному строению (не гниющий тис). Объясняется это тяжелым положением укрепившейся в горах осетинской нации (которая не в состоянии была уже найти подходящий не гниющий лес), а также исчезновением кавказских тисовых лесов. Реставрации 1936г. и 1972г. , а также промежуточные реставрации показали, что в местных условиях сосна могла простоять в более-менее нормальном состоянии пять лет, сохраняя общий облик, а далее храм начинал быстро разрушаться, в конце концов превращаясь в покосившееся полуразрушенное сооружение (и в таком состоянии храм находился большее свое время). Сгоревший в 1995 году храм было решено построить из не гниющего, согласно старинной легенде, дерева. Но так как нужного размера и в нужном количестве кавказского тиса уже не существует (в поисках необходимого тиса был обойден весь Кавказ), было решено заменить тис на лиственницу, которая также, особенно ее сердцевина, не поддается гниению. Кроме того, предание о строительстве «Рекома» не говорит о названии дерева (главное требование – чтобы дерево было не гниющим). Итак стены храма восстановлены из не гниющих бревен, освобожденных от недолговечной наружной части, и имеющих своеобразную форму: плоскую с нижней и верхней части и округлую, граненную по бокам. Последние венцы стен выступают на восток и на запад на 180 см. Вместе со слегами и коньковым брусом они служат опорой для огромных отвесов кровли, собранной из отборных досок, крепленных деревянными колышками (в старом сооружении доски крепились потайными гвоздями и валунами). Каждое боковое бревно прирубы соединено с основным сооружением в «ласточкин хвост» (в старом сооружении прируб был пристроен к основному сооружению и соединялся с ним при помощи бруса, связывающего южную стену прируба с южной стеной основного сооружения). Принято было считать, что прируб это временная более поздняя пристройка, однако исследования святилища «раг Уастырджи» и «Сидан», а также выявление после пожара «Рекома» не одного, а даже нескольких фундаментов пристройки, показали, что прируб это постоянная, как в культовом так и в архитектурном плане, часть осетинского храма-хранилища, с обязательной входной дверью в западной стене. Именно расположение двери в западной стене наводило долгое время на ошибочное предположение, что прируб это своеобразное подражание христианскому храму. Другим, якобы, влиянием христианства являлось наличие крестов над входной дверью и на самих дверях. Косвенно это подтверждалось отсутствием таких дверей в каком-нибудь другом храме Осетии (предполагалось, что двери «Рекома» привозные или трофейные). Но полная идентичность кованного орнамента дверей с кобанской культурой I-II тыс. до н.э. (в том числе и крестов), а также отсутствие креста в виде двухсторонней свастики в христианской символике указывает на автохтонность креста и других символов Рекома. Подтверждением этому является недавняя находка – двери Сидана, а вернее ее кованная орнаментная часть, наподобие дверей Рекома, а это значит, что наряду с прирубом обязательными и незаимствованными атрибутами осетинских храмов-хранилищ являются аналогичные окованные двери, безусловно несущие в своей символике важное культовое назначение.

Двухсторонняя свастика над входом в святилище «реком» это символическое обозначение самого Рекома (храм, крест и святой называется у осетин одним словом – «дзуар»). Точно также своим индивидуальным крестом обозначался каждый древний осетинский храм, например Сидан обозначался (согласно найденной двери) крестом с расширенными концами, наподобие Георгиевского, а Таранджелос обозначался крестом с раздвоенными концами наподобие Мальтийского. До 1936 года в Рекоме над входом рядом с двусторонней свастикой находились крест Сидана и крест Таранджелоса, и расположение этих крестов в точности соответствовало ориентировочному расположению относительно друг друга святилищ Реком, Сидан и Таранджелос (во время реставрации в 1936 году кресты Сидана и Таранджелоса, в виду незнания их значимости, были убраны).

Крест в культовом понимании осетин – многофункционален. Кроме общепринятого дохристианского понимания креста, как символа единения духа и плоти, он является обозначением света, солнца, человека, а еще он выполняет охранную функцию. Именно такую роль хранителя выполняет крест с ручкой-кольцом находящийся в центре входной двери. В нижней части двери из фигурных кованных полос образуются ромбики – символы обрабатываемой земли, выше находятся четыре солярных (солнечных) знака в виде крестов, собранных из вырезанных в металле треугольников. Над центральным крестом находятся девять космогонических знаков, представляющих собой фигуры, соединенные между собой вершинами трапеций, с двумя треугольниками по бокам. Эти знаки числом девять и необычной формы являются своеобразными обозначениями верхнего мира. (Во время предыдущих реставраций, из-за недостаточного понимания кованных символов, входные двери то переворачивались, то вообще менялись местами с внутренними дверями) Наибольший интерес представляют внутренние двери, где центральное кованное изделие напоминает излюбленный мотив скифских орнаментов – золотое руно, а окружающие его снизу и сверху крестообразно расположенные булавки с навершениями волютами, обычными для кобанской культуры. Такие архаические элементы декора являются свидетельством приемственности древних культовых представлений осетин, а свидетельством живучести изобразительных сюжетов становятся их заимствования некоторыми христианскими храмами (Ломисская церковь в Ксанском ущелье, святилище Шхелского креста в горной Раче). Во время реставрации 1972 года оконные ставни в Рекоме по каким-то причинам поставлены не были, но были оставлены по двум из них хорошие чертежи, по которым стало возможным восстановить окна со ставнями. Основной интерес представляет западное окно, где косой крест с наврешениями в виде бараньих рогов (символы фарна), окружен четырьмя лунными знаками. Напрашивается мысль, что перед нами символическое обозначение охраны мужского начала – некого благодатного духа женским плотским началом в виде четырех лун. Восточное окно более простое, обито пятью кованными пластинками. Южное окно отличает сам проем, обрамленный вырезными тремя арками в ряд. Документов по ставням южного окна не обнаружено, поэтому оно оформлено наиболее подходящим символом Рекома – двусторонней свастикой. После более глубокого изучения исследовательского материала Рекома, было установлено, что северного окна, также как и окна в перегородке не было. Проемы напоминающие окна в северной стене и в перегородке образовались в результате соединения разрушаемого некогда сооружения стягивающей балкой. (Ошибочное предположение о существовании в перегородке окна долгое время наталкивало на предположение о прирубе как о более позднем сооружении). Северное окно, во избежание различия с предыдущими реставрациями, все же было сделано, но без художественной ковки.

Одним из основных архитектурных элементов Рекома является центральная балка-матица, состоящая из девяти сквозных больших резных арок и девяти вырезанных небольших перевернутых арок с западной стороны. Назначение этой балки-матицы долгое время было неясным, поэтому при разных реставрациях ее делали по разному, а именно, не придавалось значение космогоническому количеству арок и их вырезам то восемь, то десять и т.д. Между тем суммарное число сквозных и несквозных арок девять и девять – у многих народов древности является обозначением мироздания или является числом Бога. (Вспомним сакральное значение у скифов восемнадцатирогового оленя) В разрезе балка вместе с декоративными крючьями «Байрагами» и столбами образует стилизованное обозначение дракона-хранителя. (Вспомним, также, что у народов Востока дракон является обозначением мироздания, Вселенной).

Весьма выразительными объемы Рекома создаются благодаря консолям, держащими водосточные желоба. В народе они называются «Байрагта», как обратный перевод с русского «коньки» (Такие случаи известны. Например, как уже говорили, русское «Цейское ущелье», происходящее от реки Цейдон, дало осетинское «Цейком», хотя раньше все ущелье на осетинском называлось или «Реком» или «Хурыком»).

По своей форме «Байрагта» больше напоминают нам фантастических змееподобных существ и поэтому им больше подходит название «Зариагта» – драконы ( вариантами могут быть «Зариагсарта» – драконьи головы, или «Роймонта» – другое название дракона, и т.д.). Огромные, изогнутые «Байрагта» покрытые неглубокой резьбой, состоящей в основном из знаков благодати – всевозможные косые кресты, и знаков плодородной земли – ромбики, образованные пересечениями множества линий (исключение составляет «Байраг» на котором изображен один из символов семейного счастья – ребенок мужского пола, о рождении которого просят часто паломники). За время реставраций конструкции консолей претерпели изменения. По проекту они должны были быть целиком вытесанные из одного ствола, толстый сук которого должен был быть рычагом. Но, как мы уже выше говорили на Кавказе таких размеров и с такой формой деревьев (сук должен быть под прямым углом к стволу), а тем более из не гниющего вида давно уже почти не существует. Поэтому уже в предыдущих реставрациях консоли «Байрагта» делали сборными: из лопасти и всаженного в нее рачага. Но со временем такая конструкция себя не оправдала, так как более тонкий рычаг не выдерживал тяжести лежащего на нем желоба с кровлей, и прогибался. Ввиду этого, во время последней реконструкции храма, сборная конструкция была несколько изменена: рычаг, на который приходится вся нагрузка кровли, был сделан из более толстого дерева, а декоративная лопасть «Байрага» стала как бы вставляемой в рычаг сверху (в последующем такая конструкция позволит легко заменять «байраг» не разбирая кровлю, что при другой конструкции было невозможно).

Особенность прошлых реставраций было отсутствие охлупня. Вместо этого один скат крыши напускался на другой, что менее прочно в конструктивном отношении. Внимательный разбор старых дореставрационных фотографий показал, что, во-первых: тес противоположных скатов расположен так, что недостаточен для напуска одного ската на другой, и напрашивается мысль об утрате некогда существовавшего здесь охлупня: во-вторых на одной из фотографий видно подобие части охлупня, собранного из двух набитых друг на друга досок; в-третьих охлупни известны на Кавказе, в том числе и в Осетии. Поэтому было принято решение навершение крыши оформить изящными, вырезанными из единого дерева охлупнем.

И, наконец, завершением храма, как бы пиком его, становятся птицы, насаженные на головы фантастических существ «байрагта» или «зариагта».

Главный вопрос – какими должны быть эти птицы. Из записей руководителя реставрации 1972 года Гнедовского Б.В. узнаем, что «уточнение отдельных деталей этой работы сегодня затруднено. К числу таких деталей относится отсутствие изображения птиц на навершениях «Байрагов». Неясно, были ли они выполнены в натуре или отломаны туристами? По мнению руководителя реставрационных работ 1936 года Е.Г.Пчелиной, они должны быть восстановлены». Так, чисто композиционно и под влиянием общепринятого понятия «птицы Мира», а также по некоторым христианским канонам «Байраги» были навершены голубями. Но это противоречит всем культовым понятиям осетин.

Во-первых, святилище «Реком» чисто мужской храм, а «голубь» в мировоззрении осетин символ женщины или женского начала – обозначение матери нартов – Дзерассы. Поэтому символу «голубь» есть конкретное применение в женских храмах.

Во-вторых, птица навершающая строение храма «Реком» есть своеобразное обозначение верхнего Мира, а также является символом связи человека с Богом. В данном случае у осетин эту роль выполняет или ласточка или сокол (орел), но никак ни голубь.

В-третьих, святилище «Реком» как и святилище «Сидан-Мкалгабырта» и «Таранджелос» построены в честь нарта Батраза, потому должны быть своей символикой как-то связаны с ним. А нам известно, что в трудные для нартов времена связью с Батразом была птица сокол (ястреб), которую Сатана посылала к небожителям, где жил Батраз, и откуда прилетал на орле Батраз на помощь к нартам.

В-четвёртых, нам известны некоторые представления храма Ареса из древнегреческих источников (выше мы рассматривали прямую связь храма «Ареса» и храма «Реком»), где «защитниками от пришельцев» выступают некие воинственные стальные птицы, называемые Ареевыми птицами.

В-пятых, как мы уже говорили выше, у всех арийцев символом фарна, посылаемого на землю к людям, является конкретная птица –«Сокол».

И, наконец, созвучие «Рекома» и «Уари» – сокола, и все приведенные выше доводы, не оставили никаких сомнений в том, что навершениями храма «Реком» должны быть Соколы.

Заключение

Исследуя культовое содержание святилища «Реком», его архитектурные и художественные образы, мы всего лишь приоткрыли ширму тьмы и невежества, скрывающую так много светлых и чистых представлений забытой древней арийской религии, незаслуженно заключенной в рамки «язычества». Перед нами открываются огромные просторы интересных исследований, и вместе с ними, приобретение древних мудрых знаний, способных поднять наш народ из омута всеобщего морального падения на твердый уровень духовного порядка.

Сегодня уже мы не должны ограничиваться восстановлением только одного основного сооружения храма-хранилища. Необходимо привести в первозданный вид весь комплекс храма «Реком». Многое уже сделано – это прежде всего «далаг Майрам» святилище Майрам, деревянные мосты 4 шт., молитвенный навес (все это без гвоздей), а также в ряде мест расширена паломническая тропа и выложены каменные ступеньки. Многое еще предстоит сделать – это прежде всего очистить от селевых наносов танцевальные площадки «симды фаз» (один из которых мужской находящийся непосредственно над храмом-хранилищем, другой общий для мужчин и женщин, находящийся между «уаллаг Майрамом» – верхним Майрамом и поляной «Рекомы фаз»). Далее предстоит соорудить один общий молитвенный дом, «стыр куван хадзар», оформить главный молитвенник женщин «куван дур» -молитвенный камень (находящийся над «уаллаг Майрамом»), улучшить паломническую тропу, на противоположном берегу реки Цейдон соорудить в общем стиле (камень, дерево) смотровую площадку, а также оформить с обоих сторон входы на паломническую тропу входными арками.

Сегодня Цейское ущелье – это далеко известная туристическая зона, но не надо забывать, что оно же в недалеком прошлом запретное священное место «Ивард Реком». Поэтому и для возрождения духовности и для развития туризма необходимо принятие нового «постулата», а именно не святилище «Реком» в туристической зоне, а «туристические объекты при заповедной территории храма «Реком». Для этого великолепно бы было обозначить начало заповедной территории «Ивард Реком» восстановлением еще одного храма деревянного зодчества осетин «Раг Уастырджи», который находится у селения Верхний Цей.

В заключении скажем, что восстановление праздничных ритуалов (танцы, сказания, песни, всевозможные состязания), достойные святилища «Реком», именно в условиях синтеза познавательного туризма и духовных традиции, поднимет нашу культуру в глазах всей мировой общественности.

© Джанаев С.Х., 1999 г., http://www.tseyski.ru

Среди величественных горных пиков Адайхох и Уалпата с их скалистыми отрогами Кальперраг и Цайраг находится воспетая поэтами, жемчужина Кавказа – Цейское ущелье. Именно здесь одною из трех слез Бога был сотворен легендарный древний осетинский храм Реком.

Широко известное осетинское святилище Реком находится в глубине Цейского ущелья (юго-западное ответвление Алагирского ущелья), в 9 км пути по высокогорной дороге от пос. Бурон, на высоте 1946 м над уровнем моря. Поляна «Рекомы фаз», где стоит святилище, с севера ограничена скалистым хребтом Цейраг, с юга рекой Цейдон, мчащейся по очень крутому тальвегу. Цейская долина («Рекомы фаз» ее часть) геоморфологически представляет собой типичный, хорошо выработанный трог — результат ледниковой деятельности. Покрытая хвойным лесом и обрамленная хребтами и сверкающими на солнце ледяными вершинами Адай-хоха и Уилпата, Цейским и Сказским ледниками местность исключительно живописна. Примерно в 3 км севернее «Рекомы фаз» расположено селение Верхний Цей.
Исследователи святилища предлагают несколько вариантов происхождения названия «Реком». Оно могло произойти от “ирон ком”, т. е. осетинское ущелье, в народе превратившееся в «Иреком», с последующим отпадением начального «и». По другой версии, осетинское название Цейского ущелья «Хурыком» («Солнечное ущелье») дало название святилищу в усеченной форме «Рыком» — «Реком». Кроме того, существует версия, что название Реком произошло от грузинского «ркони», которое обозначает «дубняк», «дубовая роща». Видимо, в древности на поляне «Рекомы фаз» могла произрастать дубовая роща, а древнейшее здание святилища могло быть сложено из дуба.
Среди древностей Северной Осетии Реком занимает особое место: он сооружен не из традиционного для горной Осетии камня, а из дерева и в этом смысле уникален. Памятников деревянного зодчества в республике сохранились единицы, и лучшим среди них, несомненно, является Реком. Весьма зрелые и развитые его формы свидетельствуют о длительной предшествующей традиции деревянного зодчества, воплотившейся в Рекоме в столь законченном и гармоничном виде.
Господство каменной народной архитектуры в горах Центрального Кавказа, представленной тысячами памятников, может создать обманчивое представление об отсутствии здесь деревянного зодчества в древности и средневековье. Но это не так. Современные исследователи с полным основанием считают, что каменное зодчество на Северном Кавказе длительное время сосуществовало с деревянным и что традиции последнего прервались в XIX в. вследствие сведения лесных массивов в горах и предгорьях.
На территории Северной Осетии до нашего времени сохранились реликты деревянной архитектуры, подтверждающие тезис о былом существовании таковой. Близ сел. Верхний Цей, на площади старого сельского кладбища, находятся руины деревянного святилища Уастырджи, во многом представляющего аналог Рекому. Еще одно деревянное святилище существовало в Нижнем Зарамаге, близ галуана Магкаевых. Конструкция его осталась неизвестной, но существование вполне достоверно — у входа в святилище находились три могилы, одна из них грузинского царевича Георгия. Деревянным срубом было известное осетинское святилище Сидан. Традиции деревянного зодчества в Цейском ущелье были настолько устойчивы, что в 1868 г. у с. Верхний Цей была построена единственная в Северной Осетии деревянная церковь св. Троицы.
Приведенные факты, кажется, не оставляют сомнений в традиционности местной деревянной архитектуры в горах Северного Кавказа в целом и, в частности, в Северной Осетии. Корни этой архитектуры уходят по крайней мере в эпоху кобанской культуры VIII—VII вв. до н. э., если не еще глубже. Таким образом, мы имеем основания говорить о существовании деревянного зодчества во многих районах Северного Кавказа и можем говорить о наличии глубокой местной, кавказской традиции строительства из дерева — традиции, опиравшейся на весьма древнее мастерство местных племен в обработке дерева. И если святилище воплощает в себе черты этого исчезнувшего зодчества, то в этом смысле Реком – уникальный памятник.
Считается, что в истории функционирования Рекома можно выделить три последовательных периода. Многие исследователи склоняются к тому, что Реком первоначально возник как языческое святилище, превращенное потом в христианскую церковь, а затем последняя трансформировалась вновь в языческий дзуар.
Данные о I языческом периоде пока очень скупы. Прежде всего, это остатки каменного фундамента, который находятся под деревянным строением. Его исследование показывает, что датой постройки можно считать XIV—XV вв. Если предлагаемая дата верна, то на месте нынешнего Рекома находилось первоначальное святилище, которое было языческим.
В пользу последнего соображения говорят два косвенных обстоятельства: 1) фундамент не принадлежал христианской церкви, так как его восточная стена не имеет признаков апсиды, 2) местоположение древнего здания на поляне «Рекомы фаз», вдали от населенных пунктов, мотивирует его принадлежность именно языческому дзуару, но не церкви.
В связи с предложенной интерпретацией возникает вопрос о причинах, побудивших соорудить святилище именно в данном месте, а не в другом. Следует заметить, что выбор мест для святилищ в условиях горного Кавказа — вопрос не праздный, но тем не менее редко интересующий исследователей. В данном случае можно обратить внимание на то, что поляна «Рекомы фаз» никогда не зарастала лесом и не зарастает им и сейчас, хотя видимых причин для этого нет. Возможно, это и привлекло внимание, как явление непонятное и сверхъестественное.
II период функционирования святилища связан с христианством. Приспособление языческих культов к нуждам христианства, перестройка языческих святилищ в христианские храмы — явление обычное. Аналогичные процессы происходили и в условиях горного Кавказа, в частности, в Осетии. На почве первоначального языческого «религиозного субстрата» и проникающего в ущелья Северной Осетии христианства в ходе их взаимодействия происходит трансформация осетинского дзуара в христианскую церковь.
Скромная деревянная церковь на поляне «Рекомы фаз» играла, несомненно, выдающуюся роль в духовной жизни осетинского общества. Об этом прямо свидетельствует колокол, преподнесенный Рекому в 1680 г. грузинским царем Георгием XI с надписью: «Мы, Багратион, великого царя Шахнаваза сын, царь Георгий, пожертвовал колокол отцу святому земли осетинской, молитвеннику Дигории и Двалетии, за. наше здравие, нашу победу и удачливость и царства нашего преуспеяние». Незаурядность христианской церкви Рекома подчеркивается формулировками «отец святой земли осетинской» и «молитвенник Дигории и Двалетии», в чем, вероятно, выражалось весьма высокое еще в XVII в. общественное положение рода Царазонта, которые были покровителями Рекома и на землях которых стоял Реком.
Не вызывает особых сомнений и грузинское происхождение христианского Рекома, влияние на него грузинской культуры. Тесные связи Северной Осетии с Грузией и особенная территориальная и политическая близость с ней населения Алагирского ущелья и Туалгома вплоть до XIX в.— факты известные. Особенно прочные связи существовали между Туалгомом — Алагирией и грузинской Горной Рачей.
Известно, что рачинцы и сваны часто бывали в Северной Осетии и подолгу жили там, находясь на заработках в качестве отходчиков, овладевали осетинским языком. Известно также, что рачинцы были хорошими плотниками, много строили в Осетии и почитали Реком. Эти факты наводят на мысль, что в строительстве Рекома как христианской церкви (или переоформлении дзуара в церковь) могли участвовать рачинцы или сваны.
Рассмотрев II период в истории Рекома, мы приходим к выводу, что на этом этапе первоначальное языческое святилище было превращено (или перестроено) в христианскую церковь под непосредственным воздействием грузинской миссионерской пропаганды, исходившей из общеполитических интересов феодальной Грузии. Несомненный высокий социальный статус христианской церкви Рекома, как и предшествующего языческого дзуара, опирался на экономическую мощь и политический вес рода Царазонта, владевшего данным районом Алагирии, эксплуатировавшего богатые полиметаллические месторождения Садона — Мизура и контролировавшего важнейшую перевальную Военно-Осетинскую дорогу.
Третий этап в истории Рекома связан с угасанием христианства в Цейском ущелье (что, вероятно, отражает общую тенденцию применительно к Северной Осетии) и регенерацией традиционного осетинского язычества. Соответственно, христианская церковь вновь превращается в дзуар.
Судя по колоколу 1680 г. с дарственной надписью, Реком в конце XVII в. еще функционировал как церковь, хотя процесс трансформации уже наверное происходил — на накопление столь значительной массы языческих жертвоприношений (свыше 11 тыс.) требовалось время. Через 100 лет после этого Иоанн Болгарский еще именует Реком церковью, но вряд ли это свидетельство отражает истинное положение: сохранялась память о Рекоме как церкви, сохранялись некоторые внешние атрибуты христианства, но фактически в это время Реком был уже вновь святилищем. Видимо, процесс превращения церкви в дзуар начался в XVII в., а XVIII — начало XX в. можно считать временем активного использования Рекома – как святилища.
Высокий социальный статус первоначального дзуара, а затем церкви, за новым языческим Рекомом был сохранен: святилище приобрело всеосетинскую известность и стало крупнейшим дзуаром Осетии, посвященным популярнейшему божеству Уастырджи. Не случайно Реком упоминается в осетинском нартовском эпосе наравне с Татартупом, Мыкалгабырта и Таранжелосом. Это упоминание — не свидетельство глубокой древности Рекома, а отражение именно его выдающегося места в общественной жизни осетин.

Источник:  Кузнецов Владимир Александрович, ”Реком, Нузал и Царазонта”

 





Арийская религия и идеология
Основой культурного развития Алании были достижения скифской цивилизации. Аланская религия являлась непосредственным продолжением скифо-сарматской религиозной традиции, восходящей ко временам арийского единства. Некоторое влияние на религиозные представления средневековых алан оказало длительное общение с кавказскими и степными соседями, а также раннее знакомство с христианством.
Аланы сохраняли почитание солнца, огня, домашнего очага. В духовной жизни народа важное место занимали такие древние понятия, как «фарн» (божественная благодать), «ард» (истина, клятва). Однако с развитием общества на смену семибожному пантеону пришел единый верховный Бог (на аланском-осетинском языке «Хуыцау»). А семь старых божеств превратились со временем в одно существо, которое называли «авдиу» (в буквальном переводе — «семь божеств»). Их облик, функции и главные черты перешли к святым-небожителям, окружающим единого Бога, и к героям Нартовского эпоса.
В древности и средневековье религия была неотъемлемой частью жизни людей, основой общественной идеологии, предлагавшей человеку систему ценностей и правил, объяснявшей устройство мира и общества. Как и их далекие предки, аланы считали, что вселенная состоит из трех миров — верхнего, среднего и нижнего. Троичное деление космоса воплощалось в строении общества в виде трех арийских сословий — носителей религиозной, военной и хозяйственной функций. Идея превосходства воинов над остальными членами общества характерна еще для скифской эпохи, когда господствующее племя царских скифов и сами цари принадлежали к воинскому сословию. (продовження…)

СВЯТИЛИЩЕ РЕКОМ. Материал взят из книги 1968 года “Памятники материальной культуры Северной Oсетии”.

Реком. Самое почитаемое святилище в Осетии. Фотоальбом.

Фотоальбом. Реком. Фотографии любезно предоставлены Тавасиевым Русланом.

Фотоальбом. Реком в 2005 году. Лето, август месяц. 

(Фотографии Медведева Алексея)

 

http://www.travelvlad.com/0622788465

Авд дзуары (Cемь Святилищ, Семь Святых)

Мифология: Кавказская мифология/Осетинская мифология
Авд дзуары (букв. “семь богов”, “святилище”) – в осетинской мифологии – божество, сочетающее в себе семь популярных богов – Афсати, Донбеттыр, Реком, Фалвара, Уастырджи, Уацилла, Тутыр. Было воспринято от аланов.
Авд дзуары живёт на небе, иногда появляется на земле в образе ярко светящейся птицы с большими крыльями, освещающей путь. От Авд дзуары зависит урожай хлебных злаков, увеличение поголовья домашнего скота, избавление людей и животных от болезней.
Отмечаются и несколько иные сочетания имен семи божеств. Так, в Южной Осетии в число семи божеств включены как общеосетин­ские, так и местные сельские божества – Аларды, Таранджелос, Нырыбардуаг, Хисты дзуар, Хъуды Майрам, Цыргъи дзуар.
Культ Авд дзуары характери­зуется наличием общесельских и фа­мильных святилищ: Галиаты авд дзуары (Дигорское ущелье, Северная Осетия), Дуриаты авд дзуары (Закинское уще­лье, Северная Осетия), Ерманы авд дзуары (с.Ерман, Южная Осетия).

Елисеева Л. А.

Источник: http://www.tsey.ru/ethno/rekom.php

Эпоха ранней и средней бронзы (нач. III – сер. II тыс. до н.э.)

Бронзовый век время совершенствования земледельческо-скотоводческого хозяйства, освоения горнорудных богатств Кавказа и развития металлургического производства. С конца IV тысячелетия до н.э. наряду с ковкой начинается применение литья и производство хозяйственных орудий из металла. Предметы эпохи ранней бронзы изготовлены из сплава меди с сурьмой и мышьяком, позднее появляется примесь олова. Основой хозяйства были земледелие и пастушеское скотоводство.
Высокие темпы общественного развития, выгодные природные условия и географическое расположение на стыке Европы и Азии превратили Кавказ в один из мировых центров бронзовой металлургии. Установились тесные связи местных племен с населейием северной степной зоны и Ближнего Востока. Кавказскую бронзу в виде сырья или готовых изделий развозили по всей Юго-Восточной Европе.
http://fandag.ru/load/9-1-0-63





Тайна царской гробницы
(Глава из книги “Искусство и время”. Владикавказ, издательство “Ир”, 2003)
Ссылка: http://www.anaharsis.ru/semiot/arhaika/Tai_1.htm#1